Гарри Гаррисон - Возвращение в Эдем

Они опять начали ловить рыбу – хоть это они умели делать. И, возвращаясь в город, встречали одни унижения и не понимали этого. Возвращались все реже и реже и наконец перестали приходить. Жестоко – нет, это естественный отбор. И нечего хулить или хвалить этот процесс. Он существует, и все.

Вейнте" оглядела ничего не понимающие лица. Они так стремились понимать – и были обречены на пожизненное незнание. Город не отвергал их – город не мог так поступить. Они сами себя отвергли. Конечно, многие из них погибли вдали от города. Чаще спящими, от зубов ночных тварей. Так что перед ней были не нижайшие из низших, а живые покойницы.

Вейнте" вдруг ощутила странное родство с ними, потому что тоже была отверженной и живой. Еще раз оглядев добродушные физиономии, она обратилась к несчастным с жестом тепла и мира, с простейшим из простых знаком:

– Вместе.

– Неужели Дочери наконец научились вместе работать… в мире и согласии, как предписано Угуненапсой? – недоверчиво спросила Амбаласи.

Энге ответила утвердительным жестом.

– Угуненапса выражалась не совсем так, но мы учимся понимать указания мудрой Угуненапсы и использовать их в повседневной жизни.

– Желаю видеть результат.

– Это возможно – и немедленно. Я думаю, лучше подойдет приготовление пищи. И для жизни необходимо, и требует сотрудничества.

– А вы не зазвали опять сорогетсо? – последовал полный мрачной подозрительности вопрос.

Энге мгновенно ответила резким отрицательным жестом.

– Сорогетсо больше не приходили в наш город.

– Это половина проблемы. А из города к ним теперь никто не ходит?

– Приказы твои двусмысленны…

– Мои приказы всегда ясны, однако злодейка Нинпередапса, которую вы упорно зовете Фар', все-таки явилась туда со своими приспешницами в проповедническом пыле.

– И ее жестоко покусали, ты знаешь сама, ведь ты перевязывала ей раны. Она еще лежит – до сих пор не оправилась – и все ее последовательницы сидят возле нее.

– Да будет ее выздоровление медленным, – недоброжелательно отозвалась Амбаласи и показала на гигантского угря, слабо дергавшегося на берегу. – Их по-прежнему много?

– Да. Река так и кишит ими. А теперь смотри – и увидишь превосходный пример, как трудятся все, осененные духом Угуненапсы.

– Дочери Проволочки действительно за работой! Немею от изумления.

– Заметь, что распоряжается ими Сатсат, бывшая со мной в Алпеасаке. Работницы выбрали ее старшей – за все страдания, которые она вынесла за свою веру, и за стойкость перед лицом всяких бед.

– Ну, выбирая старшую, я руководствовалась бы иными соображениями…

– Как известно мудрой Амбаласи, руководить подобным бездумным занятием способна почти каждая сколько-нибудь разумная иилане". Все мы равны во вдохновленном Угуненапсой сотрудничестве, и направлять труды других – великая честь. Сатсат заслуживает двойного одобрения – она организовала работу так, что все трудятся в равной мере, в едином порыве. А когда с делами будет покончено, надеюсь, что сегодня еще хватит времени обсудить с нею в подробностях принципы Угуненапсы. Сегодня Сатсат расскажет о восьмом… Ты еще не слыхала об этом. Видишь, они остановились послушать. Тебе повезло.

Амбаласи возвела глаза к небу в знак благодарности за редкую удачу.

– А не было ли мое везение организовано тобою?

– Амбаласи все видит, все знает. Я говорила им, что приведу тебя и что ты будешь рада услышать о восьмом принципе. Мне ведь не удалось изложить его тебе.

Спасения из подстроенной ловушки не было. Амбаласи с ворчанием опустилась на хвост.

– Есть время послушать, я устала. Но недолго.

Сатсат вскарабкалась на один из чанов с энзимами и, как только Энге дала ей разрешающий знак, заговорила:

– Восьмой и последний принцип во всей своей очевидности направляет тех, кто принял слова Угуненапсы. Принцип этот гласит, что Дочери Жизни должны помогать всякой иилане" познать Дух Жизни и найти путь к благочестивой жизни. Подумайте о глубоком смысле такого короткого и такого ясного изречения. Мы, знающие сей путь, должны помогать остальным, чтобы заблуждающиеся и непонимающие могли им следовать. Но, когда ты постигла эту истину, возникают два весьма важных вопроса. Во-первых, как делать это на виду у тех, кто желает нашей смерти, потому что мы верим в Угуненапсу, и второй – как мы можем достичь гармонии и мира, если живем, убивая других? Не следует ли нам прекратить есть, чтобы не убивать живые существа, что питают нас своей плотью?

Она умолкла, потому что Амбаласи встала и, подойдя к чану с энзимами, с удовольствием отправила в рот кусок рыбы.

– К вечеру освободите его. Благодарю за информацию о восьмом принципе, мне необходимо уйти.

– Благодарю тебя за присутствие, Амбаласи. Возможно, ты желаешь услышать мои комментарии…

– Отвечаю кратко. Нет. Все восемь принципов поняты мною. Применение седьмого очевидно. Я ухожу.

Повернувшись, Амбаласи поманила к себе Энге.

– Я довольна. Твои Дочери при всем их невысоком интеллекте и склонности к дискуссиям вполне способны выполнять работу, доступную фарги. Теперь я должна отправиться вверх по реке. Меня не будет несколько дней, и, если город будет все это время отлично работать, мое удовольствие приумножится.

– Воистину город Амбаласокеи – город премудрой Амбаласи. Ты дала жизнь и ему, и нам. Мы рады лелеять-беречь твой дар.

– Хорошо сказано. Моя помощница Сетессеи уже ждет меня возле урукето. Мы отплываем. Предвкушаю чудеса, которые увижу по возвращении.

Опустив увесистый контейнер, Сетессеи помогла Амбаласи подняться на широкую спину урукето, потом махнула Элем, выглядывавшей из плавника.

– Ты проинструктировала ее? – спросила Амбаласи.

– Как ты велела. Сначала мы идем к пляжу у озера, там одна из экипажа дожидается нас с лодкой.

– А лодка хоть получше, чем в тот раз?

– Та же самая. Но теперь она куда спокойнее.

Путешествие было недолгим, и переправа в лодке на берег не принесла тех неприятностей, которых ждала Амбаласи. Бурча, она выбралась на пляж и поманила к себе Сетессеи.

– Возьми контейнер – и за мной. А ты жди нас в лодке.

Знакомой тропой они добрались до острова посреди протоки, где жили сорогетсо. Приблизившись к мосту, они увидели пробирающуюся по нему фигурку.

– Начинаем, – проговорила Амбаласи, – открывай контейнер.

В покорном жесте Сетессеи была заметна тревога. Поставив контейнер на землю, она открыла его, вынула хесотсан и протянула Амбаласи.

– Неуверенность и страх, – показала она руками.

– Вся ответственность как всегда на мне, – с мрачной решимостью ответила Амбаласи. – Приходится это делать. Иначе ничего не выйдет.