Нейлор, коренастый лысеющий мужчина, заговорил:
— Я бы сказал, что сфера, содержащая тяжёлую воду, была разорвана внутренним давлением.
— Оно могло быть создано оказавшимся внутри человеком? — спросила Бонни Джин.
Нейлор покачал головой.
— Сфера вмещает 1100 тонн тяжёлой воды; добавьте человека весом в сотню килограмм — одна десятая тонны — и вы увеличите эту массу на одну десятитысячную. Плотность человека примерно такая же, как плотность воды, так что объём также увеличится на одну десятитысячную. Акриловая сфера легко такое выдержит.
— Значит, внутри сферы должно было произойти что-то вроде взрыва, — сказал Шоуаноссовей, черноволосый индеец-оджибве лет пятидесяти.
Нейлор покачал головой.
— Мы сделали анализ образцов воды из детекторной камеры. Никаких следов взрывчатых веществ — а таких, которые способны взрываться, будучи пропитанными водой, вообще-то не так много.
— Тогда что? — спросила Бонни Джин. — Мог это быть, я не знаю, прорыв магмы или что-то такое, отчего вода закипела?
Шоуаноссовей покачал головой.
— За температурой на обсерватории, да и на всей шахте, тщательно следят. Никаких изменений не зафиксировано. В каверне обсерватории она постоянно держалась на нормальном уровне в 105 градусов — это по Фаренгейту, по Цельсию сорок один. Жарко, но до точки кипения очень далеко. Помните также, что шахта находится в миле с четвертью под землёй; атмосферное давление там около 1300 миллибар, то есть на 30% больше, чем на поверхности. А при повышенном давлении температура кипения, разумеется, увеличивается, а не уменьшается.
— А что насчёт другой крайности? — спросила Бонни Джин. — Может, тяжёлая вода замёрзла?
— Она действительно расширяется при замерзании, как и обычная вода, — сказал Нейлор. Он нахмурился. — Да, это разорвало бы сферу. Но тяжёлая вода замерзает при 3,82 градусах Цельсия. На такой глубине не может быть настолько холодно.
Луиза Бенуа присоединилась к разговору.
— Что если в сферу попал не один человек? Как много материала можно в неё добавить, прежде чем она лопнет?
Нейлор на секунду задумался.
— Точно не скажу; мы никогда не делали таких расчетов. Мы всегда знали совершенно точно, сколько именно тяжёлой воды КАЭ собирается нам одолжить. — Он задумался. — Ну… не знаю, может быть, 10 процентов. Сотня кубометров или около того.
— Сколько это? — спросила Луиза. Она оглядела конференц-зал. — Эта комната в длину метров шесть, так ведь?
— Двадцать футов? — сказал Нейлор. — Да, примерно столько.
— И здесь десятифутовый потолок — это около трёх метров, — продолжала Луиза. — То есть, потребовалось бы добавить примерно объём этой комнаты.
— Более-менее.
— Это смешно, Луиза, — сказала Бонни Джин. — Вы нашли там только одного человека.
Луиза кивнула, соглашаясь, но потом подняла свои изогнутые брови.
— А как насчёт воздуха? Что будет, если в сферу закачать сотню кубометров воздуха?
Нейлор кивнул.
— Я думал об этом. Думал, может быть, в сферу попал пузырь газа, хотя не представляю себе, как он мог проникнуть внутрь. Образцы воды, которые мы взяли, демонстрируют некоторую аэрацию, но…
— Но что? — спросила Луиза.
— Ну, вода действительно была насыщена газом — азот, кислород, немного CO2, а также немного габброидной каменной пыли и пыльцы. Другими словами, обычный шахтный воздух.
— В таком случае, он не мог исходить из помещений нейтринной обсерватории, — заметила Бонни Джин.
— Точно так, мэм, — сказал Нейлор. — Воздух в обсерватории очищенный; в нём отсутствует каменная пыль и другие загрязнители.
— Но единственная часть шахты, которая соединяется с детекторной камерой — это помещения обсерватории, — сказала Луиза.
Нейлор и Шоуаноссовей кивнули.
— О’кей, о’кей, — сказала Бонни Джин, складывая руки перед собой и сплетая пальцы. — Что мы имеем? Объём содержащегося в сфере материала увеличился, как мы думаем, на 10 процентов или больше. Это могло быть вызвано впуском сотни кубометров неочищенного воздуха — хотя, если только воздух не закачивали феноменально быстро, его бы сжало давлением воды, не так ли? И, в любом случае, мы понятия не имеем, откуда этот воздух взялся — определённо не из обсерватории — или как он попал внутрь сферы. Всё верно?
— Всё примерно так и есть, мэм, — сказал Шоуаноссовей.
— И этот человек — мы тоже не знаем, как он попал в сферу? — спросила Бонни Джин.
— Нет, — ответила Луиза. — Технический люк, отделяющий заполненное тяжёлой водой внутренней пространство от обычной воды снаружи остался задраенным даже после того, как сфера лопнула.
— Ладно, — сказала Бонни Джин, — мы знаем, как этот… этот неандерталец, как они его называют — вообще попал внутрь шахты?
Шоуаноссовей единственный из присутствующих работал непосредственно на «Инко». Он развёл руками.
— Служба безопасности шахты просмотрела записи со всех камер слежения и журналы доступа за предшествующие инциденту сорок восемь часов, — сказал он. — Каприни — это шеф нашей охраны — клянётся, что когда найдёт того, кто пустил этого парня внутрь, полетят головы. Ещё худшие кары он обещает тем, кто его покрывает.
— Что, если никто не врёт? — спросила Луиза.
— Это просто невозможно, мисс Бенуа, — сказал Шоуаноссовей. — Никто не может проникнуть в обсерваторию незамеченным.
— Только если он пользуется подъёмником, — ответила Луиза. — Но что, если он пришёл другим путём?
— Думаете, он два километра спускался по вентиляционной шахте? — Шоуаноссовей сердито нахмурился. — Даже если бы он и правда это сделал — а для такого нужны стальные нервы — то камеры слежения всё равно бы его заметили.
— Я к этому и веду, — сказала Луиза. — Очевидно, он не спускался в шахту. Как сказала профессор Ма, его называют неандертальцем. Но это неандерталец с каким-то высокотехнологичным имплантом, вживлённым в запястье — я сама его видела.
— И что? — спросила Бонни Джин.
— Ну пожалуйста! — воскликнула Луиза. — Вы все наверняка думаете о том же самом, что и я. Он не пользовался подъёмником. Он не лез через вентиляцию. Он просто появился внутри сферы — он, и некое количество воздуха объёмом с эту комнату.
Нейлор просвистел начальные ноты музыкальной темы из «Стартрека».
Все рассмеялись.
— Да ладно, — сказала Бонни Джин. — Согласна, ситуация малость безумная, и искушение дать ей такое же безумное объяснение велико. Но давайте оставаться на твёрдой земле.
Шоуаноссовей тоже умел свистеть. Он изобразил тему из «Сумеречной зоны».
