Впрочем, неделя — слишком много. По моим расчетам, уже сегодня лысый Фомич каким-то образом должен проявиться. Сказал же тогда, в подвале: "Даем три дня сроку, после чего хотелось бы иметь результаты".
На Босса было жалко смотреть. Раньше я думала, что "почернел лицом" это литературный штамп, оказалось — правда. И речь не о загаре. Висело над ним что-то неуловимое, какое-то мрачное облако. Мне, во всяком случае, так почудилось.
Я даже потихоньку велела Олегу приглядывать за Юрием Михайловичем как бы тот не вообразил, что самоубийство сразу поставит точку над "я". И осторожно намекнула Боссу, чтобы он не делал необратимых глупостей.
— Успокойтесь, Ольга Николаевна, — через силу улыбнулся тот, — суицида не будет.
Надо же — снова Ольга Николаевна. Раньше снисходил до Оли.
— Я ведь прекрасно понимаю, — убедительно доказывал он, — стоит мне нырнуть туда — и Савелий Фомич возьмется за всех вас. Посадит в оборудованную по последнему слову науки клетку и наймет шарлатанов, изучать ваши мозги. Откуда ему знать, что после моей смерти Сеть растает примерно за месяц? Без регулярной инициализации…
Но я все же беспокоилась. В отличие от Олега, стремительно растерявшего остатки серьезности. Мальчишка лукаво улыбался и уверял, что его интуиция подсказывает ему одно лишь хорошее. Что надо просто ждать и пользоваться моментом — то есть купаться и загорать.
Скрепя сердце пришлось ослабить узду. В конце концов, не могу же я всюду ходить с ним за руку — люди смеяться будут. А держать на привязи в доме — себе дороже. И так атмосфера накаленная, чреватая шаровыми молниями. Еще и с ним скандалить.
И потому эти два дня Олег всецело проводил на улице. Сдружился с местными пацанами, завоевал даже авторитет. И либо отрывался на пляже, либо носился с ними неизвестно где.
Был в этом свой плюс — если что, похитить на улице сложнее. Не такой человек лысый бандит Фомич, чтобы устраивать шумные скандалы. Вмешается же местная милиция. Кстати, не удивлюсь, если местные, в отличие от московских коллег, еще не коррумпировались до мозга костей. Все тут друг друга знают, перед людьми неудобно… Могут ведь и открыть стрельбу на поражение, а в итоге шум дойдет до областного начальства…
Но после ужина "племянник", обречено вздыхая, плелся решать задачи. Тут уж я была неумолима. Главное правило педагогики: грозишь — сделай.
Я как раз варила макароны, когда началось это.
Олега, слава Богу, не было, Юрий Михайлович давил раскладушку на веранде. Сонливость его меня поражала. Я даже с ней пыталась бороться, но получалось плохо.
Они появились внезапно — точно вылупились из жаркого, наполненного жужжанием мух воздуха. Ба, знакомые все лица. Савелий Фомич, филолог Толик. Стоя в дверном проеме, приветливо улыбались.
— День добрый, Ольга Николаевна, — поздоровался Фомич. — Кулинарите? А мужчины ваши где?
Я ощутила себя прямо-таки хлебосольной хозяйкой большой семьи, вроде той, из рекламы бульонных кубиков. Ну зачем больно-то делать?
— Может, и добрый, — хмуро откликнулась я, вспомнив неприветливую бабу с почты.
— На обед-то пригласите? — все так же по-дружески спросил Фомич.
— На вас не рассчитано, — указала я взглядом на шипящие макароны.
— А зря, — посерьезнел Фомич, — надо было рассчитывать. Знали же, что сегодня истекает третий день. Как успехи?
Я решительно выключила плитку. Не судьба дожарить.
— Понятия не имею, — что-то вязкое сковало мой язык, слова выползали с трудом. — Я изложила Юрию Михайловичу ваши требования, а также аргументы в их пользу. Дальнейшее зависит от него. Пока решения не принято.
— А вот и сам Юрий Михайлович, — фальшиво улыбнулся Фомич. Повернувшись, я увидела, как Толик ведет с веранды заспанного Босса. Вроде бы вежливо придерживает за локоть, но что это — болевой захват, понятно всем. Включая пьяных ежиков.
Босс не удостоил гостей приветствия. Хмуро взирал поверх их голов.
— Чего ж тут толпиться? — задал Фомич риторический вопрос. Пойдемте-ка в комнату, там и поговорим спокойно.
В комнате нас с боссом посадили на диван, лысый оседлал табуретку, а Толик молча подпирал стенку возле двери.
— Кстати, а где мальчишка? — как бы мимоходом осведомился Фомич.
Вот тут уж я порадовалась своему позавчерашнему либерализму.
— Понятия не имею, — сообщила с усмешкой. — Он пташка вольная, гуляет где хочет. В большой компании сверстников. Так что охотиться не рекомендую. Крику будет…
— Тоже мне проблемы, — махнул рукой Фомич. — Понадобится, достанем и из компании, тихо и по-хорошему. Но пока этого и не нужно. Итак, дамы и господа, надо, наконец, поговорить. Нам никто не помешает, а, Толя?
— Никто, — отозвался недоделанный филолог. — Хозяйка в Нижний вчера поперлась, я проверил. Раз уж с дневным автобусом не вернулась, то, ясен перец, раньше пяти не будет. А пацан обедать прискачет, так мы макаронами накормим.
— Ну а если какая соседка забежит за щепоткой соли, то Ольга Николаевна удовлетворит ее скромную просьбу, — добавил Фомич. — Вы же понимаете, Ольга, как правильно себя вести?
Я понимала. Вдохнула поглубже — и нырнула в Сеть. В серую пустоту без верха и низа, без радужных бликов и сияющих каналов. Ну что за нафиг? Как всегда, не работает в самый нужный момент. Закон подлости бутерброда.
Глазами спросила Босса, в чем дело. Тот едва заметно пожал плечами. Небось, опять экспериментировал. Нашел время, дубина!
Впрочем, драться все равно ни к чему. Тем более, что эти — не сексуальные маньяки в лифте. Гораздо хуже. Наверняка тоже прошли горячие точки и холодные пятна. Да и мало для серьезного боя чужих рефлексов мышцы мои не чета спецназовским, не выдержу и полминуты.
— Так что обойдемся без предисловий, — начал Фомич. — Ситуация наша такая. Надо начинать работать, Юрий Михайлович. Там, — он вздел палец к потолку, — от нас ждут результата. Люди вложили нехилые бабки и хотят убедиться, что не подписались зря. Короче, сегодня мы с вами едем в Москву. Завтра вы, Юрий Михайлович, подключите к своей Сети одного человека. Хотя бы временно. Естественно, с односторонним доступом — чтобы он подключаться мог, а к нему — шиш.
— Это чтобы высокая особа воспользовалась знанием высшей математики или научилась ремонтировать автомобили? — невинно поинтересовалась я.
— Чтобы высокая особа убедилась в реальности сетевых возможностей, холодно ответил Фомич. — После этого Юрий Михайлович начнет прокладывать отдельную сеть. Так сказать, выделенную линию. Размеры, сроки и гонорар обсудим в городе.
