— А это он и есть?
— Вряд ли. Крупные мутации случаются раз в десять лет, не чаще. Скорее всего Бадри просто забыл сделать прививки. Он в начале семестра никуда на объект не выезжал?
— Не знаю. Мог.
— Если да, то велика вероятность, что пропустил. Тогда у него обычный зимний грипп.
— А Киврин? Она делала прививки?
— Да. И еще полный антивирусный курс и Т-клеточное наращивание. Защищена со всех сторон.
— Даже на случай инфлюэнцы?
Мэри замешкалась с ответом на долю секунды.
— Если она подверглась воздействию вируса только сегодня утром при контакте с Бадри, то ей ничего не грозит.
— А если раньше?
— Если я тебе скажу, ты только зря растревожишься, а оно того не стоит, я уверена. Все курсы были проведены с таким расчетом, чтобы иммунитет достиг своего пика к моменту переброски.
— И Гилкрист передвинул отправку на два дня вперед, — с горечью подхватил Дануорти.
— Я бы никуда ее не пустила, не будь я уверена, что все в порядке.
— Но ты ведь не рассчитывала, что она проконтактирует с вирусом инфлюэнцы, не успев еще никуда отправиться.
— Нет, но это ничего не меняет. Частичный иммунитет у нее имеется, и потом мы ведь не знаем наверняка, проконтактировала она или нет. Бадри к ней и не приближался.
— А если она подверглась воздействию раньше?
— Ведь знала, что не надо тебе говорить, — вздохнула Мэри. — У большинства миксовирусов инкубационный период составляет от двенадцати до двадцати четырех часов. Даже если Киврин проконтактировала два дня назад, иммунитет уже был достаточно силен, чтобы побороться с вирусом и помешать ему размножиться. Если симптомы и будут, то слабые. Но это не инфлюэнца. — Мэри успокаивающе похлопала Дануорти по плечу. — К тому же ты забываешь о парадоксах. Если она подхватила вирус, значит, она чрезвычайно заразна. Сеть ее бы не пропустила.
— Каковы шансы, что у населения Англии 1320 года окажется иммунитет?
— К современному вирусу? Почти никаких. Там около тысячи восьмисот возможных точек мутации. Если современники не переболели именно этим вирусом, они все в группе риска.
Риск.
— Мне нужно к Бадри. В пабе он сказал: «Что-то не так». И повторял всю дорогу до больницы.
— Разумеется, не так, — ответила Мэри. — У него серьезная вирусная инфекция.
— Или он знает, что заразил Киврин. Или не смог сделать привязку.
— Он говорил, что сделал. — Мэри посмотрела сочувственно. — Я так понимаю, бесполезно просить тебя не беспокоиться о Киврин. Ты сам видел, как я паниковала из-за Колина. Однако я не зря сказала, что им чем дальше отсюда, тем лучше. Киврин там куда в большей безопасности, даже среди душегубов и разбойников, которых ты никак не выкинешь из головы. Зато ей не надо возиться с карантинными требованиями Госздрава.
— И американскими звонарями, — улыбнулся Дануорти. — Америку ведь еще не открыли.
Дверь в конце коридора с грохотом распахнулась, и внутрь влетела дородная женщина с большим саквояжем.
— Вот вы где, мистер Дануорти! — загремел по коридору ее трубный глас. — Я вас повсюду ищу!
— Это кто-то из звонарей? — спросила Мэри.
— Хуже. Это миссис Гаддсон.
Под деревьями и у подножия холма сгущались сумерки. Голова у Киврин начала разламываться еще на подходах к замерзшей колее, словно реагируя на эти едва заметные перепады высоты и света.
Повозка совсем затерялась в лесу, Киврин не видела ее, даже встав прямо напротив ларчика, а когда попробовала вглядеться в густую темноту, голова заболела еще сильнее. Если это «незначительные симптомы перескока во времени», как же тогда выдерживают значительные?
«Когда вернусь, — думала Киврин, продираясь сквозь чащу, — надо будет пообщаться с доктором Аренс. Похоже, они там недооценивают пагубное воздействие этих „незначительных симптомов“ на историка». Спуск с холма отнял еще больше сил, чем подъем, к тому же холод пробирал до костей.
Плащ цеплялся за ветки, волосы тоже, на руке появилась длинная царапина, которая начала саднить. Споткнувшись, Киврин чуть не растянулась на земле, и от толчка голова на секунду перестала болеть, а потом вновь загудела с удвоенной силой.
На поляне почти стемнело, хотя очертания еще просматривались — краски не столько угасали, сколько сгущались. Чернозеленый, черно-коричневый, черно-серый… Птицы устраивались на ночлег. Уже, видимо, перестав смущаться присутствия Киврин, они почти не прерывали своих вечерних серенад и колыбельных.
Наскоро собрав разбросанные ящики и расколотые короба, Киврин побросала их в накренившуюся повозку и, ухватившись за дышло, потащила к дороге. Повозка сдвинулась на пару дюймов, скользнула по коврику из прелых листьев — и застряла. Киврин уперлась покрепче в землю и снова дернула. Повозка накренилась сильнее. Какой-то из коробов полетел на землю.
Киврин вернула его на место и обошла вокруг повозки, выясняя, чем она застревает. Правое колесо уперлось в корень дерева, но вытолкнуть можно, если найти где ухватиться. Только не с этой стороны — эту сторону изрубили топором, чтобы выглядело, будто повозка разбилась, когда ее занесло. Постарались на славу. Одни щепки. «Просила ведь мистера Гилкриста, чтобы разрешил мне надеть перчатки».
Киврин зашла с другой стороны, взялась за колесо и стала толкать. Оно не поддавалось. Тогда, подобрав подол платья и плащ, она опустилась рядом с колесом на колени, чтобы подпереть его плечом и вытолкнуть вверх.
Рядом с колесом отпечатался след ноги. На гладком, не занесенном листьями пятачке шириной как раз со ступню. Вокруг лежала ковром опавшая листва, и на ней, конечно, никаких следов в сумерках было не разглядеть, зато этот след просматривался отчетливо.
«Нет, не может быть, — подумала Киврин. — Земля ведь мерзлая». Она коснулась отпечатка рукой — вдруг это тень или оптический обман. На застывшей колее ничего бы не отпечаталось, но здесь земля упруго подалась под ее рукой. След оказался достаточно глубоким.
След ноги в обуви на плоской мягкой подошве — большой ноги, крупнее, чем у Киврин. Мужской ноги. Но ведь мужчины в XIV веке были куда ниже ростом, и размер ноги у них должен быть соответствующий. А тут просто гигантская лапища.
«Может, это старый след?» — лихорадочно размышляла Киврин. Дровосека или крестьянина, который разыскивал заблудившуюся овцу. А может, здесь проезжала королевская охота? Хотя непохоже, чтобы этот след оставили в пылу погони. Нет, человек стоял тихо и наблюдал. «Я ведь его слышала! — Киврин почувствовала панический спазм в горле. — Я слышала, как он тут дышал».
