Впереди на некотором расстоянии зеленые джунгли резко обрывались, как будто кто-то провел запретную черту. За этой линией шел густой подлесок, а за ним не далее чем в двух милях было поселение - заветная цель путешествия, столь близкая и столь далекая!
- Сейчас мы либо наломаем дров, либо проскочим, - бесстрастно заметил Киннисон, мысленно прокладывая курс - Видно, придется садиться в джунглях. Это несколько смягчит падение. Врезаться в твердый грунт в инерционном режиме на такой скорости не очень приятно.
- Если мы произведем посадку в джунглях, то никогда из них не выберемся, возразил Ворсел, не замедляя лихорадочных взмахов крыльев. - Впрочем, какая разница, умру ли я сейчас или позднее?
- Зато для нас это большая разница! - взорвался Киннисон. - Хватит все время каркать! Выкиньте из головы все мысли о смерти хоть на миг! Вспомните о нашем плане и следуйте ему! Мы врежемся в джунгли метрах в девяноста или в ста отсюда. Если вы совершите посадку вместе с нами, то сразу же погибнете, и весь наш план рухнет. Поэтому, когда мы совершим посадку, продолжайте полет и опуститесь в подлеске. Не бойтесь, мы присоединимся к вам: наша броня достаточно крепка, чтобы преодолеть сотню метров джунглей, даже в самой чащобе... Внимание, Бас, приготовились! Пошли!
Патрульные со всего маху врезались в сплошную массу веток и лиан, и, продолжая падение, проскочили через нижние, более толстые ветви, до самого грунта. Там им сразу же пришлось вступить в борьбу за свою жизнь: плотоядные растения питались не только теми соками, которые им удавалось вытянуть корнями из почвы, но и кровью несчастных животных и насекомых, которые оказывались в пределах их досягаемости. Вялые, но плотные щупальцы со всех сторон протянулись к Киннисону и ван Баскирку. Отвратительные присоски, источая густые едкие выделения, заскользили по скафандрам, огромные, похожие на дубинки выросты с шинами застучали по закаленной стали, прежде чем чудовищные растения-хищники начали смутно ощущать, что попавшие в их объятия лакомства заключены в оболочку более прочную, нежели шкура, чешуя или кора.
Однако Киннисон и его богатырского сложения спутник не были покорными жертвами. Они спустились, ориентируясь на местности, преисполненные готовности сражаться. Ван Баскирк впереди прокладывал путь своей смертоносной секирой, размахивая ей как гигантским мачете, и с каждым взмахом медленно, но верно продвигался вперед. Вплотную за валерианцем шел Киннисон, прикрывая напарника с боков и со спины. Патрульные упорно продвигались в намеченном направлении, и никакие заросли хищных растений, даже самые густые и, казалось, непроходимые, не могли противостоять геркулесовым усилиям ван Баскирка, так же как никакие выступы, покрытые шипами, и змеящиеся щупальцы с присосками не могли оказать сколько-нибудь серьезное сопротивление разящим ударам секиры Киннисона.
Груды отвратительных растительных щупалец рушились на головы патрульных, жадно раскрытые присоски конвульсивно сокращались, чавкая и чмокая, непрерывно выделяя мутный едкий сок, под действием которого мало-помалу начала корродировать даже закаленная сталь космических скафандров. Но, несмотря на все препятствия, почти вслепую, Киннисон и ван Баскирк продолжали сражаться, и все удлиняющийся узкий проход за их спинами убедительно свидетельствовал, что они продвигаются.
- Ну разве не забавно, шеф? - проговорил сквозь стиснутые зубы голландец в такт с мощными взмахами секиры. - Дивная у нас команда: один - голова, другой - мышцы. Не так ли?
- Угу, - пробормотал Киннисон, не переставая размахивать секирой. - Один сила, другой - слабость или, если ты предпочитаешь романтику, один - ветчина, другой - яичница.
- Похоже, что если мы не выберемся из этой мясорубки до того, как твари продырявят едкой слизью наши скафандры, самым подходящим сравнением будет "один - кожа, другой - кости". Но вроде бы впереди редеет. Мне кажется, прямо по курсу я различаю за лианами деревья подлеска.
- Прекрасно, если ты действительно видишь деревья, - последовала в ответ спокойная, бесстрастная мысль Ворсела, - ибо я попал в чрезвычайно затруднительное положение. Торопитесь, или я погибну!
Получив это мысленное послание, Киннисон и ван Баскирк с еще большей энергией устремились вперед. Прорвав, наконец, последнюю завесу лиан, они вышли на опушку джунглей и, едва протерев шлемы своих скафандров, огляделись и увидели велантийца. Тот действительно находился в "чрезвычайно затруднительном положении". Шесть тварей - гигантских, гибких и быстрых рептилий -облепили его со всех сторон. Ворсел едва мог пошевелить кончиком хвоста и был совершенно беспомощным, а чудовища между тем уже начали вгрызаться в его бок, покрытый чешуей с прочностью стальной брони.
- Сейчас я их остановлю, Ворсел! - воскликнул мысленно Киннисон. Он решил воспользоваться тем общеизвестным фактом, что любое живое существо, каким бы диким оно ни было, подчиняется командам любого линзмена, ибо на сколь бы низком уровне развития ни находился интеллект животного, Носитель Линзы может вступить в контакт с разумом этого животного и воздействовать на него доступными этому разуму доводами.
Однако чудовища, облепившие Ворсела, как немедленно убедился Киннисон, не были животными в подлинном смысле слова. Животные по внешнему виду и подвижности, они были растениями по своей физиологии, поведению и мотивации действий, реагируя только на простейшие раздражители - пищу и продолжение рода. Враждебные всем остальным формам жизни, они были настолько чужды всему остальному живому, что как ни напрягал свой разум Киннисон, ему так и не удалось установить с чудовищами контакт, несмотря на содействие Линзы.
Не оставалось ничего другого, как вступить с ними в схватку и попытаться силой освободить Ворсела. В свою очередь "рептилии" также без промедления набросились на Киннисона и ван Баскирка, но битва была недолгой. Мощным взмахом секиры ван Баскирк рассек одно чудовище, Киннисон расправился с другим, ван Баскирк уничтожил еще одну "рептилию", а три остальные уже не могли оказать сколько-нибудь серьезного сопротивления разъяренному Ворселу, пылавшему жаждой мести. Но чудовища перестали яростно отбиваться от противников лишь после того, как были буквально изрублены на мелкие части.
- Они застали меня врасплох, - мысленно обратился к своим спутникам Ворсел, хотя никто его ни о чем не расспрашивал, когда все трое возобновили свое продвижение к намеченной цели сквозь ночную тьму, - и вшестером против одного одолели меня. Я пытался воздействовать на их разум, но у них, по-видимому, нет разума.
- А как с правителями Дельгона? - спросил Киннисон. - Что, если им удалось принять некоторые наши мысли? Бас и я могли испустить неконтролируемое излучение.
