Ознакомительная версия.
Трава, степь пахли сладко и тяжело, иначе, чем дома. Где же мы?
— Я долго голову ломал, — продолжал Сергей Иванович. — Куда меня угораздило провалиться? В Австралию, что ли? Земля-то круглая?
Последние слова прозвучали вопросом. Сомнение родилось не от невежества, а от избыточного опыта.
— Так и представил себе дырку сквозь весь шарик. Потом передумал.
— Почему?
— Да никакая это не Земля. Для этого даже моих мозгов хватало.
Он обернулся, чтобы посмотреть, как я отнесусь к этим словам.
— Да?
Как на экзамене, когда нужно потянуть время, чтобы заполучить лишнюю минуту и вспомнить злосчастную формулу…
Он не стал ждать ответа:
— Конечно, удивление было, опаска, но чтобы я был потрясен, не скажу. Почему бы?
И в тот же момент ружье взлетело в его руке и дернулось.
Я вздрогнул. Выстрел был короток и негромок — кусты сглотнули эхо. А в кустах затрещали ветки и упало что-то тяжелое.
— Спа-койно, — сказал лесник. Он достал патрон, перезарядил ружье, и только потом, приказав мне жестом оставаться на месте, вытащил из-за голенища нож и шагнул в кусты.
Теперь он был другой, вернее — уже третий человек. Первого — неуклюжего, староватого, неловкого — я увидел на рынке, в городе. Второй — маленький, добрый, домовитый — остался в доме, с Машей. А третий оказался сухим, ловким, быстрым и сильным. Этот, третий, стрелял.
— Коля, — позвал лесник из кустов. — Иди-ка сюда. Смотри, кого я свалил.
Подмяв длинные стебли, словно на травяной подушке, лежал большой серый зверь. У него были неправдоподобно длинные ноги, тонкие для массивного мохнатого торса, и вытянутая вперед, как у борзой, но куда более массивная, почти крокодилья, морда с оскаленными, желтыми клыками.
— Уже прыгнул, — сказал лесник, упираясь в бок зверю носком сапога. — Повезло нам, что с первого выстрела взяли. Они живучие.
— Вроде волка?
— Говорят, они домашние раньше были, как собаки. Одичали потом, когда пастухов разорили. А теперь некул хуже волка. Человека знают, не любят. На человека охотятся.
Лесник ломал ветки, забрасывал ими некула.
— Скажу своим. Потом заберут. До ночи никто не тронет. Где-то логово близко. На меня один уже бросался, покрупнее этого. Я промахнулся.
— Они по одному ходят?
— Не бойся. Они только зимой в стаи собираются… Солнце высоко. Поспешим.
Мы шли дальше по кромке кустов.
— Вы кому-нибудь про все это рассказывали?
— Нет.
Мы вышли на тропу. Кустарник остался позади, тропинка тянулась среди редких лиственных деревьев, обогнула неглубокую, обширную впадину, заросшую бурьяном. Из листьев выглядывали обгорелые балки.
— Тут раньше жили, — сказал Сергей Иванович. — Теперь не живут. Так вот, я ведь человек, можно сказать, обыкновенный. Образования не пришлось получить. Но повидал всякое. Всю войну прошел, награды имею, за рубежом несколько стран повидал. И по-худому жизнь поворачивалась. И по-хорошему. Так что не спеши меня судить. Тебе, может, сейчас кажется: проще простого — увидел в лесу дыру, другой мир, беги, сообщай куда следует, умные люди разберутся. А оказывается, все куда сложнее…
Мы спустились в лощину, по дну которой протекал узкий ручей. Через него было переброшено два бревна.
— Дождей что-то давно не было, — сказал лесник. Так говорят о засухе у себя дома, в деревне. — Я хотел понять, что к чему. Ведь не в городе живу, там до милиционера добежал — взгляните, гражданин начальник. Вот поеду я в город за тридцать километров, пойду по учреждениям пороги обивать. Не поверят. А насмешек боюсь. Когда осложнения пошли, вообще отложил. Увидишь почему. Поймешь. Но неуверенность осталась. И мучает. А теперь я на тебя кой-что переложу, ты и решай. Сначала погляди, пойми все, потом решай. Я подозреваю, что не Земля это. Понятно? Чего глядишь как черт на богородицу?
— Почему вы так думаете?
— Звезды не такие и сутки короче. На час да короче. И другие данные есть. Ко мне тогда еще приезжали. Друзья-охотнички. Не столько наохотятся, сколько водки переведут. Один преподаватель там был, из области, я с ним теоретически побеседовал. Я его и так и этак допрашивал, только чтобы не выдать про дыру. Я ему: «А если бы так, а если бы не так?» А он в ответ: «В твоем алкогольном бреду, Сергей, ты видел параллельный мир. Есть такая теория». Ты, Николай, о параллельных мирах слыхал? Как наука на них смотрит?
— Слыхал. Никак не смотрит.
— Будто это такая же Земля, только на ней все чуть иначе. И таких земель может быть сто… Отойди-ка, милый друг, в сторонку. В кусты. А то испугаешь.
В том месте тропа сливалась с пыльной проселочной дорогой. Я услышал скрип колес. Сергей Иванович вышел на дорогу и свистнул. В ответ кто-то сказал: «Эй». Скрип колес оборвался. Мне ничего не была видно из кустов. Мне показалось даже, что лесник нарочно оставил меня в таком месте, откуда мне ничего не видно.
Как бы еще какой-нибудь некул не догадался, что я здесь, в кустах, безоружный. Лесник и добежать не успеет. Кора дерева была черной, шершавой — я потрогал. Черный жучок с длинными, щегольски закрученными усами остановился и стал ощупывать усами мой палец, заградивший дорогу. Параллельный мир… Почему-то меня занимала не столько сущность этого мира, говорить о котором можно будет лишь потом, когда я его увижу. Я думал о дыре. О двери на болоте. То есть о том феномене, о котором я уже знаю. В чем сущность этого переходника? Короток ли он, как сам шалаш, или бесконечно длинен? Отчего это ощущение падения, невероятной скорости? Мгновенный момент перехода или туннель, протянувшийся в пространстве? От природы этой двери зависит и принцип мира, в который мы попали. Если допустить, что это мир параллельный, то о его расположении в пространстве даже не стоит пока гадать. Если же это мир, существующий в нашей, допустим, Галактике, то искривление пространства… Тьфу, никогда не подумал бы, что придется ломать голову над столь невероятным феноменом. Но ведь невероятно все, с чем мы не сталкивались раньше. Я привык к тому, что Земля круглая, а легко ли было поверить в это первым путешественникам, которые не знали о законах Ньютона? Сегодня мы можем снисходительно улыбаться, вспоминая ретроградов, которые уверяли, что антиподы обязательно упадут куда-то, как же иначе им удержаться вниз головой? А так ли он наивен — тот ретроград? Что такое гравитация, что за невидимые цепи держат материальный мир? Хорошо, с цепями мы смирились, а не пройдут ли недолгие годы и мы также не смиримся ли с тем, что можно шагнуть в иной мир и уже меня, последнего могиканина из ретроградов будут корить за то, что я пытаюсь выяснить: а где в самом деле находится та земля, в которую мы вступаем сквозь черную дыру?
Ознакомительная версия.
