— Я знал, что ты откажешься. Но мы должны были провести эту беседу.
— Это все? — Я положил руки на подлокотники стула, собираясь встать.
— Не совсем. Это конец твоей работы здесь. Твое выходное пособие у Джорджии. Мы ожидаем, что ты вернешь все материалы, относящиеся к делу Вейса, к концу рабочего дня.
— Вы думаете, это что-нибудь изменит? Вы не можете запретить мне спасать их жизнь в качестве частного лица.
Икинс не ответил. Он перекладывал папки на столе, как будто уже переключился на другие дела.
— Дверь за собой закрой.
Джорджия ждала меня. Ее лицо было напряженным. Я знал, что означает это выражение. Она хотела бы многое сказать, но не могла. Ей не позволили. Вместо проявления эмоций Джорджия ограничилась тем, что протянула мне конверт.
— Квартира и машина переписаны на твое имя, мы вычли плату с твоего счета. Твой заработок перечислен в банк. У тебя все будет в порядке. Да, мне понадобится твое удостоверение личности.
Я вытащил бумажник и передал ей удостоверение.
— Ты знала, не так ли?
— Несомненно.
— Ты так хорошо меня знаешь?
— Нет. Но с этой стороны я тебя знаю неплохо. — Джорджия вложила конверт в мои ладони. И наклонилась поближе, чтобы я почувствовал, что она пользуется все теми же сладковатыми духами.
Я медленно спустился по ступеням. Задержался, чтобы в последний раз почистить туфли, пока буду проглядывать содержимое конверта. Пухлая пачка денег, чек на солидную сумму, на удивление весомый банковский счет, несколько других необходимых бумажек — и полоска тонкого картона с торопливой пометкой от руки «Муссо и Франк. 15 минут». Я понюхал бумагу — знакомые духи, — кивнул, кинул Рою пять долларов и зашагал на запад к бульвару. К месту встречи я прибыл вовремя.
Я попросил столик в дальней части кафе, она пришла несколько минут спустя, молча села напротив меня. Я ждал. Джорджия пальцем поманила официанта, заказала две порции «Гленфиддича», потом прямо посмотрела на меня.
— Икинс — первостатейный придурок. Ухмыльнувшись, я покачал головой.
— Не-а, он придурок второго сорта.
— Даже и не так. Просто зловредный хрен, — учла замечание Джорджия.
Я помолчал, соглашаясь.
— Итак?..
Джорджия открыла сумочку, вытащила еще один конверт и положила на стол.
— Ты не должен был работать с этим делом. И никто не должен был. Когда он обнаружил, что я поручила его тебе, чуть не уволил меня. Во всяком случае, был близок к этому.
— Вряд ли. Ты слишком далеко забралась во времени. Джорджия мотнула головой, как бы говоря — это не важно.
— Штука в том… что все это не имеет смысла. Почему он аннулировал твой контракт? В любом случае, — она подтолкнула ко мне конверт, — вот, посмотри, что ты можешь извлечь из этого.
— Что это?
— Толком не знаю. Икинс исчезает на дни, недели, месяцы. Потом появляется с таким видом, как будто прошло не больше дня. Я начала копировать для себя всякие штучки с его стола несколько лет назад. Я не знаю зачем. Я думала… я думала, что, может быть, это позволит мне хоть сколько-нибудь проникнуть в суть происходящего. Эти записи, вещицы… я не знаю, что они собой представляют. Вот взгляни на фото. Вроде этой. — Она перетасовала фотографии. — Я думаю, это телефон. На нем кнопки как у телефона, но выглядит он как артефакт из «Стар Трек». Он щелкает, включается, но не работает, просто говорит «временно не обслуживается». Вот еще одна штука, выглядит как фишка для покера, одна сторона липкая, но к стене не прилипает, другая совершенно черная — что это, какой-то вид «жучка»? Микрофон? Камера? Или, может быть, это хроносенсор? Смотри, серебристые диски, пять дюймов диаметром, черт побери, что это такое? Выглядят как дифракционные решетки. На некоторых на обороте написано: «Memorex». Возможно, это для магнитофона, что-то вместо ленты? А всевозможные таблетки… Я пыталась найти их названия в медицинской энциклопедии, но их там нет. Что за, дьявол побери, «тагамет»? Или «виагра»? Или «ксуламис»? И все остальное?
— Даты на них соответствуют времени, откуда они?
— Не всегда. Но иногда да. Самая отдаленная — две тысячи тридцать девятый год. Но я подозреваю, он забирается и дальше. Намного дальше. Я думаю, он получил от Калтеха временные карты локальных полей. Или, может быть, расставил собственные датчики и сделал свои карты. Я не знаю. Но я никогда не видела у него ничего похожего на карту. Во всем этом не много смысла. Но опять же, как он сам говорит, если попасть, например, в тысяча девятьсот седьмой год и показать там некоторые предметы из сегодняшнего времени — транзисторный радиоприемник, телефон с кнопочным набором, портативный телевизор, альбомы с пластинками, противозачаточные таблетки и все такое — ни один из них не будет понятен для людей, живущих в то время. Даже экземпляры журналов с новостями будут непонятны, потому что английский язык с того времени сильно изменился. Поэтому, если Икинс перетаскивает вещи из будущего, отстоящего от нас на тридцать, сорок и пятьдесят лет, нам это мало что даст…
— Ты права и не права одновременно. Пятьдесят лет назад у людей не было такого опыта развития, поэтому они не могли прогнозировать изменения, которые принесет будущее. У нас другие перспективы, потому что перемены — часть нашей истории. Мы привыкли жить в меняющемся мире, и мы понимаем, что изменения станут частью нашего бытия. Поэтому мы смотрим на эти вещи иначе и не находим их столь загадочными, пусть даже они и выходят за границы нашего опыта.
— Однако ты говоришь примерно то же, что и я.
— Я цитирую тебя. И перефразирую. — Я смешал бумаги и фотографии. — Ничто из этого не имеет отношения к моему делу, так?
— Не знаю. Но я подумала, что тебе имеет смысл на это взглянуть. Может быть, это даст тебе какой-нибудь ключик к Икинсу.
Я покачал головой:
— Это доказывает лишь то, что он знает больше, чем говорит нам. Но это нам и так было ясно.
Джорджия посмотрела на часы:
— О'кей. Мне пора. — Она встала, наклонилась ко мне и быстро поцеловала. — Береги себя — и своего нового дружка тоже.
— Он не мой… Но она уже ушла.
Я засунул все бумаги и фотографии обратно в конверт и заказал сандвич с бифштексом. День начался странно и становился еще более странным, а ведь сейчас только полдень. Со всеми остальными неприятностями я предпочел встретиться на сытый желудок.
Я вернулся назад в квартиру. Перефотографировал все досье. Потом собрал всё и направился прямиком в местную копировальную контору. Сделал пять копий и разложил их по порядку. Заплатил наличными. Одну копию сунул в багажник автомобиля, вторую — в тайник на квартире, другие три разложил по разным абонентским ящикам на почте. Оригиналы отнес Джорджии, которая приняла их без комментариев. Икинс уже покинул здание. Но мы не стали разговаривать друг с другом, возможно, офис был напичкан «жучками» — может быть, даже этими забавными штуками, похожими на фишки для покера.
