Он несколько раз пытался втянуть в разговор Перша Хэнколора. Но африканец сторонился его, а когда однажды Эллсмере неожиданно оказался поблизости, он был неразговорчив, и в его словах не было ничего существенного. Все же майору удалось узнать, что Хэнколор несет с собой аппаратуру и оружие, отобранные у пленников, чтобы принести все это в жертву Духу леса. На глайдер он, по-видимому, не обратил внимания. Упоминание Эллсмере о машине не вызвало у него никакой особой реакции.
До захода солнца оставалось два часа, когда джунгли внезапно кончились, и перед глазами людей открылась находящаяся перед ними местность. Наклон почвы стал круче. Эллсмере, шедший вместе с Кингом Поллаком во главе группы, увидел склон, который через полкилометра переходил в широкую, гладкую равнину, которую покрывала трава и редкие кусты. Но это было не то, от чего застыла кровь в жилах Эллсмере. Если вид котловины, в которой они охотились на антилоп, впечатлил его, то от того, что он увидел здесь, у него перехватило дыхание.
Дно долины, насколько хватало глаз, было покрыто обелисками. Они стояли вплотную друг к другу, а долина была раза в четыре больше, чем воронка, в которой Эллсмере спас жизнь Кингу Поллаку.
Здесь были тысячи обелисков. Все дно долины было сплошь усеяно ими.
Орина Эллсмере охватил озноб, несмотря на жару и палящее солнце, повисшее над долиной.
Перш Хэнколор и его люди тоже на некоторое время остановились, выйдя из джунглей, когда перед ними открылся этот фантастический вид. Они стояли неподвижно, устремив взгляд в почву, словно молясь про себя. Потом они отправились дальше. Африканец вел своих людей среди обелисков. Они прошли больше километра, и Орин Эллсмере уже было подумал, что он недооценил количество обелисков, их здесь, должно быть, было много тысяч.
И ни один из них не отбрасывал тени.
В конце концов стена обелисков раздалась в стороны. Стала видна круглая, чистая площадка. Насколько Эллсмере мог видеть, она находилась примерно в центре долины. Площадка была достаточно большой, чтобы принять всех трехсот приверженцев Хэнколора. Перш упал и вытянулся на траве. Его люди сделали то же самое. Не было никакою сомнения: цель была достигнута.
Увидев, что с ними, а также вокруг пока что не происходит ничего особенного, Орин Эллсмере сел на траву. Поллак уселся рядом с ним.
— Что теперь? — спросил он хриплым голосом.
— Будем ждать. Когда-нибудь Кохем даст знать о себе.
Поллак что-то мрачно пробурчал. Потом заметил совершенно другим тоном:
— Вероятно, я не должен говорить этого в открытую — но мне здесь жутко.
Эллсмере усмехнулся.
— Ты не одинок, Кинг. Я чувствую то же самое.
Он осмотрелся. Один из людей Перша Хэнколора, постоянно находящихся поблизости от пленников, притащил с собой сплетенную из лыка сумку. Теперь она лежала на траве возле него. Больше ни у кого не было такой сумки. Можно было предположить, что в этой сумке находятся оба бластера, дезинтегратор Кинга и оба радиокома. Если бы только добраться до них! Орин рванул путы, которыми его руки были привязаны к телу, но ему удалось лишь немного ослабить их.
Прошел час. Потом Хэнколор внезапно поднялся. Его люди, словно марионетки, последовали за ним. Все взгляды были направлены туда, откуда они пришли. Затем Эллсмере и Поллак услышали шелест травы. На краю площадки появились четыре человека, которые, по-видимому, не принадлежали к группе Хэнколора. Они несли два плоских продолговатых ящика и при виде расположившихся здесь людей, казалось, заколебались. Перш Хэнколор встал сам и поднял своих людей. Он жестом предложил вновь прибывшим подойти:
— Несите жертву сюда!
Мужчины повиновались. Оба ящика были поставлены в центре площади. Принесшие их обменялись с африканцем парой слов, потом поспешили прочь, и было видно, что им неохота задерживаться здесь дольше, чем нужно. Хэнколор смотрел на принесенные ящики почти с благоговением. Потом повернулся и воздел руки вверх.
— Жертвоприношение начинается! — воскликнул он.
Он нагнулся и схватился за крышку первого ящика. Мощный рывок, и крышка легко отскочила. Эллсмере услышал громкий шипящий звук и увидел серый дым, поднимающийся из деревянного сосуда. Хэнколор подскочил ко второму ящику. Он открыл и его. В нем тоже зашипело, и поднялся серый дым.
Эллсмере втянул этот дым в нос, и у него почти мгновенно закружилась голова. Его затошнило. Перш Хэнколор, который стоял между ящиков и первым вдыхал поднимающийся из них дым, казалось, не испытывал никакого вредного воздействия. На его лице появилось выражение высшего удовлетворения. Он начал ритмично притопывать ногами. Затем запел. Это был монотонный, тягучий напев, слов и смысла которого Эллсмере не понимал, хотя слушал внимательно.
Тем временем дым окутал всю площадку. Эллсмере затошнило еще сильнее. Голова его закружилась так, что он едва мог удержаться на ногах. Кинг Поллак закричал, как раненый лось. Люди Хэнколора теперь тоже приняли участие в этом притопывающем танце, и их монотонный напев слился с монотонным напевом их вожака.
Это была впечатляющая сцена, гротескность которой Орин Эллсмере смог бы оценить намного лучше, если бы ему не было так дурно: триста земных ученых, предающихся ритуалу идолопоклонства!
Он больше не мог выносить запаха этого дыма. Кингу Поллаку, насколько он мог видеть самым краешком глаза, было не лучше. Теперь Эллсмере казалось, что он вот-вот потеряет сознание. Он почувствовал, как оно начинает улетучиваться, уступая место чужому, настойчивому влиянию. Он чувствовал, как чужой дух порабощает его душу, и этот процесс настолько захватил его, что он на мгновение даже забыл приказ, который дал самому себе:
Он должен защищаться!
С быстротой и силой удара молнии сознание вновь вернулось к нему. В эту секунду он с болезненной ясностью понял, что речь идет о его жизни, о жизни Кинга Поллака и всех этих людей.
Он тотчас же начал действовать, в отчаянной попытке разорвав путы.
Одним прыжком он добрался до сумки, владелец которой вместе с остальными своими товарищами самозабвенно извивался в культовом танце, и открыл ее. Затем засунул в нее руку. Первое, что он нащупал там, была металлическая рукоятка дезинтегратора.
Он выхватил оружие и тут же нажал на стек. Веерное, мерцающее зеленоватое свечение пожрало первый ближайший обелиск. Все было так же, как вчера вечером, в котловане. Едва оружие начало действовать, как камень исчез в фиолетовой вспышке.
Орин Эллсмере на этом не остановился. Рассеянный луч дезинтегратора пожрал второй обелиск, затем третий… Площадка ярко осветилась и стала намного шире. В диком тиумфе Эллсмере повернулся вокруг собственной оси. Танцоры попадали на землю, сопровождая движения своих тел бешеными движениями сумасшедших, потускневших глаз. Луч дезинтегратора пролетал над ними, выгрызая каменные образования по обеим сторонам площадки. Это было так просто, что сначала ускользнуло от сознания Орина Эллсмере. Оба ящика все еще дымились, но дым больше не мешал ему. Теперь это был не только дым, грозящий отобрать у него разум — этот дым смешивался с дымом обелисков, становясь совершенно безопасным.
