Ознакомительная версия.
Они звонко рассмеялись, вызвав метание эха по цеху, а бион, от чьей поступи уже трясся тонкий пол, затормозил поодаль и нелепо взмахнул руками. Он принялся стремительно вертеть головой в поисках неполадок, способных вызвать у человека веселье – например, дыры в котле, из которой вываливаются недопереработанные конечности. При виде его испуга у Тимы еще больше зачесалось в глотке, и он захохотал в голос, широко раскрыв рот и держась правой рукой за бугорок катетера на пупке.
– Ну и остолоп, – просипел он и с трудом, всхлипывая и чуть не икая, взял себя в руки.
Рядом до слез в глазах постанывала от смеха Ирина.
– Ох, меня сейчас стошнит, – выдавила она в перерыве между спазматическими смешками
Тима, опасаясь такого неприятного медицинского инцидента, схватил ее за плечи и встряхнул, затем легко похлопал по щекам. Девочка успокоилась и бессильно повисла на высоких перилах, лицом к проплывающему под ней конвейеру с посиневшими человеческими телами.
Служитель, среднего возраста бион в потрепанной униформе (мешковатых брюках и тужурке темно-серого цвета), местами протершейся до подкладки, наконец решился подойти и оскалил в робкой улыбке неровные зубы.
– Как обстановка? – спросил Тима. При этом ему удалось сохранить непроницаемую серьезность.
– Нормальная! – отрапортовал бион. – Инспектор, разрешите доложить?
– Да?
– Смотритель приемного покоя выцарапывает на животах заготовок обидные слова.
– Неужели?
Мальчик перегнулся через перила и вгляделся в медленно ползущие под ним туловища, часть из которых располагалась спиной вниз. Мимо тянулась вереница голых или, напротив, поросших волосами (у некоторых «мужских» экземпляров) животов, голов и конечностей – отчего-то трупы не воспринимались каждый как одно как целое, только в «разобранном» виде. На месте пупков животы имели багровые отверстия от выдернутых катетеров.
У Тимы закружилась голова, и он оторвал взгляд от конвейера.
– Где? Не вижу. А ты видишь… Антония?
– Вроде был один такой, – неуверенно проговорила девочка и улыбнулась, незаметно для биона. – Только я не разобрала, что там накарябано.
– Что он пишет? – строго спросил Тима у смотрителя цеха.
– «Не мочись в автоклавы, пища воняет», – сообщил тот.
– Это правда?
– Неправда! – возмутился бион. – Я к Теофилу третьему хожу, у него технологии подходящие. А наши автоклавы и не открыть – они ж герметичные. Смотритель знает и все равно насмехается. Вы отметите это в своем отчете?
– Антония, сделай запись в лог-файле. – Ирина кивнула и на мгновение прикрыла глаза, якобы передавая по радиомодему данные. – Вы хотели бы заменить смотрителя приемного покоя на его посту?
Бион энергично закивал и осклабился, с энтузиазмом демонстрируя служебное рвение. Оно и понятно: обходить целыми днями такое внушительное помещение стоит немалых сил. Наверняка где-то там, повыше, и производственные площади поменьше – ну, каков поток мертвецов со всего жилого сектора в десять тысяч квадратных километров? Наверняка он не превышает тысячи штук в день. Тима подозревал, что чем глубже трудится бион, тем менее престижная у него должность, поэтому они все так стремятся «наверх».
– Видео смотреть некогда. – Хозяин сокрушенно потрогал пальцем допотопный разъем в нижней части затылка. – А когда доберешься до консоли, никаких сил не остается.
Его откровения стали приобретать опасный оттенок фамильярности, а допустить ее в отношениях с «подчиненным» Тима не мог. К тому же выслушивать сетования какого-то биона было вопиюще глупо.
– Проведи нас к выходу на верхний уровень, – приказал он.
Доморощенный сценарист (он же ландшафтный дизайнер) выглядел как обыкновенный подросток, за исключением того, что он демонстративно не следовал течениям современной моды. К примеру, вместо узкого платья он напялил протертые шорты зеленого цвета, с которых к тому же свисала обильная ниточная «бахрома». Макушка этого типа едва доставала Веронике до уха.
Цвет кожи у него оказался весьма смуглым.
При виде гостьи его внимательные круглые глаза с редкими ресничками по краям, окрашенными синим, вздрогнули и завибрировали.
– Это Вероника, а это Санчес, – проговорил Дюгем.
Он скучливо обвел взглядом правильные заросли со слишком аккуратными ветвями. Кусты полностью закрыли все, что за ними находилось – скорее всего, серую пустоту, иначе зачем бы они тут росли? Не затем же, чтобы хозяин мог отрывать ветки и рассеянно грызть их, чем он сейчас и занимался… – А хищники тут есть?
– Например? – поднял брови Санчес.
– Тигры, пантеры, львы… О завроподах я помолчу, масштаб узла не тот.
Санчес поморщился и энергично замотал головой, отчего его необычно длинные и рыжие волосы еще больше растрепались.
– У меня же не охотничьи просторы, – пояснил он и выплюнул мелкую полуобглоданную ветку. Та банально упала на землю, не испарившись в воздухе, но хозяина узла это ничуть не озаботило. Он приглашающе махнул рукой и уселся на траву. – И кроме того, беда в том, что придумать по-настоящему новый образ хищника почти невозможно: повсюду шаблоны, кем-то когда-то разработанные…
– Ну, я пошел, – буркнул Дюгем, – пока еще можно от него отделаться.
Впрочем, он сохранял нейтрально-добродушный тон, показывая, что произнес шуточное высказывание. Но Санчес все равно не обратил на реплику приятеля внимания. Смотрел он только на Веронику, и видно было, что гостья прямо-таки поразила его. Наверное, девчонки не слишком-то баловали Санчеса вниманием, несмотря на все его сценарно-дизайнерские таланты.
– Где встретимся? А то я тут подумала насчет цеппелина… – проговорила Вероника.
Дюгем оживился и аккуратно обхватил ее за талию, стараясь не передавить катетер – кто его знает, вдруг Кассию вздумается отреагировать и перекрыть каналы поступления пищи и отсоса мочи. Бесцветный поцелуй (байт побери, пора купить лицевой протез!) едва смял ей раскрытые губы, хотя Дюгем очень старался. А его язык Вероника, как обычно, вообще не почувствовала, и в который раз посетовала на разработчиков аппаратной части консоли, плохо задействовавших тактильные мозговые центры.
– И правильно, – ворчливо пробормотал он ей на ухо. – Зря я, что ли, вибровагину напяливал? Давай в тренажерной, в шестнадцать?
Она хмыкнула и мягко оттолкнула Дюгема, покосившись на рассеянного художника. Тот повернулся на бок, поднял жеваную ветку и смотрел на них снизу вверх, а вид имел такой, будто его тут и не было. Дюгем помахал приятелю рукой и рассеялся. Кусты синхронно зашевелились, будто их потревожил ветер, и рассыпали целый ворох ярких листков. На ощупь они оказались сухими и шершавыми, и ломались самым слабым усилием пальцев.
Ознакомительная версия.
