Я уже не раз слышал от Сагала, хорошо укрепившегося на посту главного инспектора, что все высшее руководство сместят. Но Хамгирта, как я и ожидал, взяли на поруки – дали испытательный срок и посадили в кресло директора местной транспортной линии; она тоже принадлежала Тукеру…
Обстоятельства благоприятствовали мне. Но я был теперь осторожен – не искушал судьбу. Мне ведь предстояло достать самого Ваганта Лару! Так что надо быть начеку, надо терпеливо ждать удобного случая.
Мое беспокойство нарастало: Санда, похоже, помешалась на нашем приключении и просто умирала от бездействия. Однажды вечером она опять принялась за свое, услышав от Дилан какие-то ее новости.
– Это так здорово! – шумела Санда. – Я бы все отдала, чтобы хоть раз побывать там, на охоте!
– Ты можешь жестоко разочароваться, – заметила Дилан. – Да и не каждый день у нас бывают погони и атаки – слава небесам.
– Все равно. Мчаться по волнам и ощущать, что опасность подстерегает отовсюду – ах, как я это себе представляю! Мой отпуск на исходе. На следующей неделе я вернусь в Дом…
– Тебе нельзя в море, – доброжелательно заметил я. – Ты ведь ценная личность для государства. Не имеешь права рисковать!
– Я знаю, – вздохнула она.
Такие разговоры возникали регулярно. Санда пыталась договориться с Дилан, рассчитывая на ее дружбу, зная, что Дилан тоже однажды побывала в ее положении. Вечером Санда уснула в комнате для гостей, и мы легли почти не разговаривая. Наконец я сказал:
– Ты думаешь о Санде.
Дилан кивнула:
– Я слушаю ее и вспоминаю себя несколько лет назад. Можно как-нибудь помочь ей?
– Нет, и ты это знаешь. Сагал пробовал все связи, но пока безрезультатно. Это тупик – пока я не взломаю главный компьютер. А чтобы взломать его, нам придется заменить Лару.
– А наркотики? Они помогли мне выбраться оттуда.
– Этот путь теперь закрыт, – возразил я. – Тогда судьи решили, что ничего противозаконного ты не совершила. Тебя отпустили, но издали новые законы. Любой обмен с людьми из категории "ценных для государства" теперь под суровым контролем.
– Мы могли бы меняться с ней ненадолго, время от времени. Это уже кое-что.
– Да, но только не для морской охоты! Если что-нибудь случится с одним из наших тел, мы автоматически попадем в постоянные матери – навсегда, несмотря на наш Класс I. В этом-то и состоит дьявольская сущность их системы. Правители боятся, что рождаемость снизится настолько, что не обеспечит их потребность в новых телах и нормальный прирост населения. Вот они и держат ситуацию под контролем – сами решают, кто достоин жить вечно, а кто – умереть.
– Эй! Не забывай, что это и мое общество, я здесь выросла, – рассердилась Дилан. – И Санда тоже! Руководители знают свое дело.
– Да, – согласился я. – Но я никогда не смирюсь с тем, что они навязывают одним жизнь, а другим – смерть. Да, шестьдесят процентов детей получают хорошее воспитание, но мне не дают покоя остальные сорок!
– Ты откажешься от нового тела, когда придет твоя очередь?
Я горько усмехнулся:
– Черт возьми, конечно, нет. Даже противники системы не могут не признавать ее преимуществ. Но это уже не будет иметь значения для нас с тобой: я не выберусь из очередной передряги, а ты пойдешь на завтрак борку. Твои слова относятся и к тебе – удача однажды нам изменит.
– Я думала об этом, – произнесла она. – В последние годы мне фантастически везло, но всему есть предел. И день, когда ты будешь сражаться с Вагантом Лару, может стать для тебя последним. Ради этого я и живу сейчас. Мы оба обречены, выполняя любимое дело. Ты тоже чувствуешь это.
Я кивнул:
– Да.
– Но если мы завзятые авантюристы, почему бы не взять Санду с собой?
– Мой внутренний голос протестует, – честно признался я. – Не знаю почему.
– Я хочу рассказать тебе историю. Про одну девушку… Ее отобрали в юном возрасте; эксперты нашли все ее гены в полном порядке. Ее поместили в специальную школу. Вместо обычного образования ей непрерывно твердили о прелестях материнства. К тринадцати годам ее настолько обработали, что она страстно желала только одного – исполнить свой долг. К тому же ей внушили, что она – существо избранное.
Она помолчала с отчужденным и задумчивым видом. Потом продолжала:
– Наконец эта девушка сдала экзамены по акушерству и уходу за детьми, отметала свое пятнадцатилетие и была отправлена в Дом Акеба. Несколько месяцев она жила как в раю – имела все, что хотела, наслаждалась общением, путешествовала и так далее. И конечно, они сделали ее беременной. Хотя и весьма неромантично – в кабинете у врача. Она восхищалась чудом внутри себя. И вот родился ребенок, довольно болезненно в первый раз, но это не имело для нее значения: теперь у нее был прекрасный мальчик и заботы о нем – кормление, уход… Месяц спустя ребенка забрали. Они даже, – она запнулась, голос задрожал, – не сообщили ей об этом. А потом дали двухмесячный отпуск и – обратно. Она должна была рожать по ребенку в год.
Я увидел в ее глазах слезы. Она – это было впервые – плакала.
– И тогда, – продолжала Дилан прерывающимся, чужим голосом, – она кинулась к друзьям за утешением, но все вокруг привыкли к системе или сдались и примирились с ней. Меня это не устраивало, но в какой-то степени я сначала покорилась. Дом Акеба стоит почти на берегу, рядом с гаванью. Я привыкла наблюдать, как охотники выходят в море, и всегда, подобно Санде, мысленно была с ними. Я дружила с ними, но, когда скрыть беременность становилось невозможно, они чурались меня.
Однажды, во время отпуска – после пятых родов – один добрый человек, которого я никогда не забуду, сказал почти то же самое, что и ты сейчас. Он рисковал – и тайно провел меня на судно.
И знаешь – ничего особенного не случилось. Да, мы заметили борка, но другое судно перехватило его. Зато я возродилась, Квин! Я твердо решила изменить жизнь! Если бы не эта поездка, я бы по-прежнему жила в Доме. Рожала детей и смотрела на море. И так же, как Санда, убивала время. Теперь понимаешь?
Я повернулся, обнял ее и привлек к себе.
– Да, Дилан, – вздохнул я. – Когда мы возьмем ее с собой?
– Послезавтра. Не хочу, чтобы на моей совести была еще и смерть ребенка.
– Хорошо. Но, пожалуйста, продумай все еще раз. С морем шутки плохи.
– Знаю. Считай меня глупой, слабохарактерной, какой угодно. Но я тоже рисковала ради тебя. Возможно, нам повезет еще раз. У меня хорошая команда. Они не проболтаются.
– Ты все решила?
– Абсолютно.
– Тогда и я отправляюсь с тобой.
Она села:
– Ты? После стольких уговоров?
