— У меня иногда возникает странное чувство, — сказал Гарнер, — что с нами говорят вовсе не разные люди. Да, каждый из них — индивид, но все принадлежат к одной культуре, к одному обществу.
— Не могу с тобой согласиться, — возразила Дженни Шерман. — Мой собеседник — личность. Настоящая индивидуальность. И он очень заметно отличается от всех тех, с кем общаетесь вы. Мой собеседник поглощен мыслями о смерти…
— Какая скорбная тема, — перебил ее Роллинс. — Однако ты уже рассказывала нам о нем. Все время говорить о смерти…
— Да, сначала на меня это производило гнетущее впечатление, — призналась Дженни, — но теперь все изменилось. Он построил на смерти целую философию. И иногда смерть даже кажется прекрасной.
— Упадническая раса, — заметил Гарнер.
— Вовсе нет. Поначалу я тоже так думала, — сказала Дженни. — А потом изменила свою точку зрения. Он говорит о смерти с искренней радостью, он полон счастья.
— Смерть, Дженни, не может приносить радость или счастье, — обернулся к ней Томас. — Мы с тобой говорили на эту тему. Быть может, тебе следует положить конец вашим беседам. И выбрать кого-нибудь другого.
— Я так и сделаю, если ты будешь настаивать, Пол. Но у меня такое чувство, что из этого может что-нибудь выйти. Новое понимание, философия, какие-то новые подходы. Ты ведь не просматривал полученную информацию?
Томас покачал головой.
— Я не могу ничего объяснить, — вздохнула она. — Но в глубине души абсолютно уверена.
— На данном этапе мне этого достаточно, — не стал спорить Томас.
— Меня смущает то же, что и Джея, — вмешался Роллинс. — Что они получают от общения с нами? Почему не прерывают контакты? Мы ведь ничего им не даем.
— Сейчас в тебе говорит чувство вины, — ответил Томас. — Возможно, мы все испытываем нечто похожее. Но нам следует избавиться от этого чувства. Стереть его из сознания. Нас преследует мысль, что мы новички в огромном чужом мире и пока находимся в самом начале пути, что мы только берем, ничего не давая взамен. Однако это не совсем так. Дик уже несколько недель пытается объяснить им, как устроена наша экономика.
Гарнер состроил гримасу.
— Я лишь пытаюсь — и не более того. Стараюсь найти основу для общего подхода. Оперирую простейшими понятиями. Каждое формулирую медленно, не торопясь. Печатаю заглавными буквами. Но они ничего не понимают. Словно сама идея экономики представляется им чуждой. Создается впечатление, что я рассказываю им о чем-то тошнотворном. Но как может развиваться цивилизация, лишенная экономической системы? Я не в состоянии себе такое представить. У нас экономика, что называется, в крови. Без экономической системы мы ничто. Ее разрушение немедленно породит хаос.
— Может быть, у них и царит хаос, — сказал Роллинс. — Возможно, хаос для них форма жизни. Никаких правил, никаких законов. Впрочем, вряд ли. Нет, такое положение выше нашего понимания, оно представляется нам таким же невозможным, как им наша экономика.
— У всех нас есть области, в которых мы слабо разбираемся, — заметил Томас. — И сейчас мы начинаем это понимать.
— Нам стало бы намного легче, сумей мы помочь хоть кому-то из них, — заявил Мартин. — Мы бы почувствовали, что исполнили свой долг, стали равноправными членами сообщества.
— Но мы совсем недавно в него вошли, — напомнил Томас. — Такое время обязательно придет. А как у тебя дела с роботом, Хал?
— Будь я проклят, если знаю, — ответил Роллинс. — Я ничего не могу от него добиться. Ничего не понимаю. Он робот — или какая-то компьютерная система — в этом я совершенно уверен. Так или иначе, но он непрерывно говорит. Он выдает потоки информации, большая часть которой тривиальна, и она течет безостановочно. Он никогда ни на чем не задерживается подолгу. Начинает о чем-то рассказывать, а потом вдруг перескакивает на другую тему, никак не связанную с предыдущей. Такое впечатление, что его базы данных переполнены и он пытается избавиться от всего лишнего. Как только мне удается выявить нечто интересное, я пробую вмешаться, задать уточняющие вопросы.
По большей части ничего у меня не получается, но удача все же изредка улыбается. Однако в таких случаях он проявляет нетерпение. Быстро прекращает дискуссию и возвращается к монологу. Бывают моменты, когда возникает ощущение, что он говорит не только со мной, но и с множеством других людей. У меня даже появилась мысль, что для бесед со мной он использует какую-то одну из линий, а по другим продолжает говорить с остальными.
Томас поставил пустой стакан на стол и поднялся на ноги.
— Пора перейти в обеденный зал, — сказал он.
6
Роберт Аллен, психиатр проекта, грел в ладонях бокал с бренди.
— Вы передали, что хотите со мной поговорить, Пол. Появились какие-то новости?
— Нет, пожалуй, — ответил Томас. — Во всяком случае, я не могу сказать ничего конкретного. Возможно, виной всему неудачный день, вот и все. Бен Рассел давит на меня, заявляет, что мы скрываем от него важные сведения.
— Он постоянно твердит об этом.
— Да, знаю. Наверное, на него тоже давят. А он, в свою очередь, предъявляет претензии мне. Механизм обратной связи. Защитная реакция. Он недоволен тем, что мы не передаем ему данные по БСС.
— А у нас есть что передать?
— Кое-что есть. Несколько уравнений, лишенных смысла. Я не представляю, как Джей все это выдерживает. У него опять началась аллергия.
— Напряжение, — ответил Аллен. — Разочарование. Вот возможные причины аллергии.
— А позже позвонил Браун, — продолжал Томас.
— Сенатор?
— Сенатор. Опять из-за БСС. Он атаковал меня со всех сторон. Опять встает вопрос о бюджете.
— Путешествия со скоростями, превышающими скорость света… Да, администраторы понимают толк в такого рода вещах, — сказал Аллен. — Техническое обеспечение…
— Боб, я не уверен, что речь идет о технике. Вполне возможно, что это нечто другое. Не забывайте: Джей — астрофизик. И будь проблема чисто физической или физико-технической, он бы их понял.
— Может быть, физика физике рознь?
— Я так не думаю. Основные законы физики не могут различаться. Они остаются постоянными для всей вселенной.
— Вы в этом уверены?
— Полной уверенности у меня нет. Но логика отрицает…
— Пол, вы слишком болезненно все воспринимаете. На вашем месте я не стал бы обращать внимание на шум вокруг БСС. Подобные вещи периодически возникают, а потом о них забывают.
— Я не могу закрыть на это глаза, — покачал головой Томас. — Во всяком случае, сейчас. Браун полон решимости до нас добраться. Он теряет рычаги управления, и ему необходима новая точка опоры. Ее нужно найти. Давайте посмотрим на происходящее с иной стороны. Мы здесь находимся уже двадцать пять лет, тратим деньги налогоплательщиков, которые можно использовать на другие нужды. Общественность выступает против такого подхода. Люди настроены против нас, у них давно формируется уверенность, что им навязывают нечто такое, в чем они вовсе не нуждаются. Они никогда нас не поддерживали. Мы не только дорого стоим, но и являемся источником опасности. Что будет, если наше местонахождение будет установлено и какие-нибудь варварские кровожадные чудовища нападут на обитателей планеты? А вдруг мы найдем нечто такое, что перевернет все с ног на голову и кардинально изменит привычные концепции?
