— Что бы вы хотели узнать?
— Все. В любой последовательности.
— А вы ответите взаимностью?
— Быть может. А что? Это условие?
— Было бы славно.
— Пока вы будете говорить, я вспомню, что можно рассказать.
— Мне двадцать два года, — сказала она. — Я родилась в этом Крыле. Росла я в Классе. Мой отец был учителем, а моя мать художницей, занималась живописью… Они уже умерли, и я живу в Библиотеке. Я…
Я схватил ее за руку.
— Это он? — спросила она, всматриваясь в фигуру, только что появившуюся на ленточной дорожке. — Враг, от которого вы спасаетесь?
— Я не могу быть в этом уверен, — сказал я. — Но действовать буду, исходя из предположения, что это он. Пошли.
Мы вернулись к дальней стороне переходника и там вошли.
— Можно предположить, что вы все это нарочно проделываете, просто чтобы не рассказывать о себе, — сказала она.
— Можно, но это не так.
Мы стали спускаться, ускоряя свое движение тем, что быстро пошли вниз по спирали. Если я буду и дальше убегать, а потом поджидать преследователя, то это может привести меня к печальным последствиям. Впрочем, это не входило в мои намерения. Я хотел выяснить кое-что и, по-моему, мне это только что удалось.
Если это тот же самый человек, — решил я, — то он следует за мной на слишком большом расстоянии для того, чтобы ему удавалось визуально наблюдать за всей моей беготней, начиная с Жилой Комнаты. Имей он даже большие способности в предугадывании моего поведения, вряд ли стоит полностью полагаться на них. И так как он уже высунул свою лапу и жаждал крови, то можно было предположить, что он располагает какими-то возможностями, чтобы выслеживать меня, о чем я не так давно задумался.
Как он умудрился воткнуть в меня передатчик?
Ответ не заставил себя долго ждать, хотя им и нельзя было незамедлительно воспользоваться. Пока я был на эстраде, та одежда, что сейчас на мне, висела в шкафчике без присмотра. Не составляло особого труда добраться до нее и засунуть какую-нибудь штуковину, которая бы сообщала о моем дальнейшем местонахождении.
Понятно, что она могла быть микроскопической по размеру и таиться где угодно. Ее поиски представлялись очень непростым предприятием. К сожалению, если я начну сбрасывать с себя одежду, это вряд ли сделает меня более незаметным в этом Крыле.
Впрочем, я был удовлетворен тем, что потратил время на эту проверку. В противном случае, я повел бы его к своему отравному пункту, даже если бы мне показалось, что я оторвался от него. Об этом не могло быть и речи.
Всю дорогу вниз, в Подвал, мы проехали, и к тому времени, когда мы до него добрались, мой план уже приобрел вполне определенные очертания.
Подвал весьма редко посещался кем-либо еще, за исключением технического персонала. Здесь было царство машин: реакторы, генераторы, циркуляторы, кондиционеры, насосы, компьютеры, трансформаторы, приборные панели, полускрытые в дебрях труб и кабелей; служебные транспортеры через каждые несколько ярдов; ведущие, казалось, в никуда металлические лестницы, вибрирующие под ногами шаткие платформы, хитросплетения переходов на каждом уровне, мостики, краны, запахи смазки и сгоревшей изоляции, беспрерывное гудение, жужжание, урчание и потрескивание и голубоватое присутствие электричества повсюду.
…Все это обеспечивало более чем достаточное физическое прикрытие, также как и вероятные помехи для какого бы там ни было передающего устройства, что я носил на себе.
На мгновение я остановился, чтобы сориентироваться. Хотя я мог добраться до одного из отдаленных переходников, мне нужна была станция туннеля. Я отыскал знаки, указывающие дорогу к ближайшей из них и направился к ленточной дорожке, движущейся в том направлении. Я собрался перескакивать из Крыла в Крыло до тех пор, пока не попаду на станцию, откуда смогу сразу же отправиться в нужную мне Комнату, неважно в каком Крыле, а потом двинусь прямо на исходную позицию, не получив двух сотен долларов и проклиная тем временем всю эту окаянную игру. Если мой приятель сможет выслеживать меня и в межзвездном пространстве, то, вероятно, он заслуживает победы. Впрочем, я сильно сомневался, что он на это способен.
…И где-нибудь по пути, прежде чем я доберусь до Прохода, я должен буду избавиться от Гленды. Я никак не мог взять ее с собой туда, куда собирался сам, и не думал, что это расставание могло грозить ей реальной опасностью. Небольшая доза транквилизирующего, как только я уверюсь в том, что мы одни, и она сможет выспаться на скамье какого-нибудь работяги. Я решил, что это будет для нее безопаснее, чем если я и дальше буду держать ее при себе.
Дорожка была широкой и двигалась медленно, но уже через минуту переходник скрылся с наших глаз, настолько все вокруг было загромождено обслуживающим Крыло оборудованием. Как только мы очутились в самой его сердцевине, то скорее ощутили, чем услышали, живой пульс этого места. Две быстрых пересадки — и мы оказались на более узкой и скоростной дорожке, двигавшейся приблизительно тем же курсом, что и первая. На самом деле, мы находились лишь в нескольких сотнях футов от той дорожки, но она была совершенно скрыта. До сих пор, нам никто на пути не повстречался.
Тем не менее, каждый, спускающийся по переходнику, все еще мог заметить нас, но мы бы его не увидели из-за игры света на поверхности переходника. И этот некто, если он был, может быть видел, как я пожал плечами при этой мысли, ибо это было практически все, что я мог пока сделать.
Я задумался об остальных, о чем они думают, чем занимаются, правильно ли представляют себе то положение, в котором я нахожусь. Это казалось вероятным: ведь они знали, что я жив и, поэтому, были безусловно осведомлены о самых последних убийствах, но все же не получили от меня новых приказаний. Они должны были догадываться, что я все еще в бегах и свяжусь с ними, как только смогу, что любые попытки связаться со мной могут только отвлечь меня от моих насущных проблем. Я подумал о том, насколько они вообще инициативны. Нам придется опять посовещаться, как только я доберусь до Крыла, Которого Нет.
Мы быстро шли, прибавляя свою собственную скорость к скорости дорожки. Свет стал очень ярким, почти ослепительным, потому что здесь всегда был разгар дня. Наверху непрерывно двигались стрелы кранов, наклоняясь, поднимаясь, перемещаясь. Машины непрерывно свистели, стучали, гудели. Я почувствовал необъяснимое облегчение, когда мы прошли мимо телефонной будки, и телефон в ней не задребезжал.
— Теперь вы скажете мне, почему вы убегаете и от кого? — спросила Гленда.
— Нет.
— Могло бы оказаться полезным, если бы я знала.
