— Слушай, а может, мы туда не пойдем? — внезапно заробела девушка, увидев, куда нацелился Виталий.
— С чего это вдруг?
— Да я тут недавно немецких морячков обидела… вернее, Васька с Жучком обидели…
— Если они там нарисуются, я их еще сильнее обижу, — посулил юноша.
— Вот этого-то я и боюсь. Драться ты умеешь, слов нет, но…
— Пошли! — потянул девушку к ресторану Виталий, — Приличную девушку надо водить по приличным ресторанам, а не по грязным кабакам. Я так понял, здесь кормят местных и иноземных купцов?
— Да.
— Жажду накормить тебя изысканными блюдами. Ты иноземную кухню пробовала?
— Да.
— Могла бы и соврать. Сказала бы нет, и я б перед тобой смог по выпендриваться. Рассказать о китайской, корейской, французской кухне…
— Трепло, — рассмеялась Янка и позволила затащить себя в «Купеческий Рай».
Явно «иноземная» одежда царского сплетника произвела на вышибал благоприятное впечатление, и они без звука пропустили пустившуюся во все тяжкие парочку внутрь.
До вечера было еще далеко, и, вероятно, в связи с этим народу в ресторации было пока что не очень много, а потому найти свободный столик им не составило труда.
— И что дальше? — с любопытством спросила Янка, как только они уселись за стол.
— Дальше гулять будем. Человек! — щелкнул пальцами юноша с видом заправского кутилы.
— Чего изволите? — материализовался перед ним половой.
— Чего изволишь? — переадресовал вопрос Янке кутила.
— Изысканно откушать, — тонко улыбнулась девушка.
— О! Для ценителей тонких блюд мы специально выписали заморского повара. Готовит изумительно. Пальчики оближете! — Половой выложил перед клиентами меню и почтительно застыл в ожидании заказа.
Виталий уставился как баран на новые ворота на неровные, корявые строчки. Язык был явно иноземный, и он даже не смог определить какой.
— Э-э-э… — покосился юноша на Янку.
— Я доверяю твоему вкусу, милый, — пропела девушка. Глаза ее смеялись.
Однако смутить царского сплетника было не так-то просто.
— Значит, так, — строго сказал кутила, — нам это, это, это и еще вот это, — начал он тыркать в строчки наугад, — и лучшего шампанского для дамы и меня.
— О! — восхитился половой, — У вас действительно прекрасный вкус, господин купец. Айн момент!
Судя по тому, с какой скоростью половой рванул на кухню, заказанные блюда и шампанское здесь стоили немало, и работник великореченского общепита спешил обслужить денежного клиента в расчете на хорошие чаевые.
Откинувшись на спинку кресла, Виталий начал осматриваться по сторонам, оценивая интерьер.
— Ну что ж, неплохо. Простенько, но со вкусом, — с видом великосветского льва небрежно кивнул он, — Натуральная столовка, косящая под старину.
Внимание царского сплетника привлек дородный купец с коротко подстриженной бородой, развалившийся в своем кресле через столик от них. Он, похоже, уже успел плотно откушать, так как жилетка с трудом удерживала его раздувшийся живот, но тем не менее уходить не спешил. Купец извлек из кармашка жилетки толстую луковицу часов, щелкнул крышкой и, посмотрев на время, недовольно нахмурился. Судя по всему, он кого-то ждал, и этот «кто-то» явно опаздывал. Что-то недовольно пробурчав себе под нос, купец взялся за графин, наполнил стопку водкой. Пухлые пальцы, украшенные перстнями, перекрестили ее. Купец тяжко вздохнул и лихо опрокинул содержимое стопки в рот. Увидев спешащего с шампанским к столику царского сплетника полового, купец поманил его пальцем. Половой послушно притормозил.
— Меня не спрашивали?
— Никак нет-с, господин Никвас.
— Ежели спрашивать будут, сообщи немедленно, — кинул ему мелкую медную монетку купец.
— Благодарствую. Будет исполнено-с! — прогнулся половой и поспешил к столику царского сплетника.
— Ваш заказ готов, — сообщил он, ставя бутылку на стол.
Из кухни вынырнул еще один работник общепита с подносом в руках, за ним следующий, и через пару минут столик был накрыт. Виталий посмотрел на блюдо перед ним, и глаза его стали квадратными. Подцепив вилкой лягушачью лапку, повертел ее перед носом.
— Повар у вас случайно не француз? — спросил юноша полового.
— Француз, — кивнул в ответ половой.
— Янка, ты лягушек любишь?
— Обожаю, — с трудом сдерживая смех, ответила девица, — но не в жареном или вареном виде.
— А чего ж ты тогда молчала?
— Доверилась твоему вкусу. А ты взял и лягушек заказал.
— Если б я еще знал, что заказываю, — пробормотал Виталик, отодвигая от себя тарелку. — Я по-французски ни бум-бум.
Губы полового задрожали. Он старался сохранить невозмутимое лицо, но его, как и Янку, тоже начало разбирать.
— Слушай, любезный, — обратился к нему царский сплетник, — а у вас корейская кухня есть?
— Не извольте беспокоиться, есть!
— Вот и не вздумай нам ее подавать! Все, кроме шампанского, отсюда убрать и накрыть стол по-новому! И давай-ка что-нибудь наше, исконно русское. Икорку черную, щучьи головы верченые или еще там чего… — Юноша выудил из кармана золотой и кинул его половому, — Короче, сделай все красиво. Сдачу можешь оставить себе на чай.
У полового нервы были крепче, чем у Ваньки Левши. Его качнуло, но в обморок работник общепита не упал.
— Цыган заказывать будете? — внезапно севшим голосом просипел половой.
— Обойдемся, — небрежно махнул рукой Виталий.
Половой низко, в пояс, поклонился и умчался на кухню выполнять заказ. Янка облокотилась локотками о стол, подперла ладошками щеки и уставилась на царского сплетника как на больного.
— Да ты, оказывается, мот.
Юноша понял, что с чаевыми он, кажется, переборщил.
— Я не мот. У меня просто на кармане денежек мельче не было.
— А в лавку менял зайти было не судьба?
— Да чего там менять-то? Этот золотой меня не спасет, — начал оправдываться Виталий. — На тридцать пять червонцев газету все равно не поднять. Напарил меня царь-батюшка. А уж как распинался! Работа и материал тут дешевые! Как же! Я тут одного мастерового подрядил буковки на дощечки мне к утру вырезать, так он с меня целый алтын слупил!
— Это, конечно, много, — хмыкнула Янка, — Дорогого мастера нанял. И как, заплатил?
— Дал ему золотой в качестве аванса…
— Ну ты идио-о-от… — пригорюнилась Янка. — Да он за этот золотой год на тебя пахать в поте лица обязан и в ножки при этом кланяться. Ты что, совсем цены деньгам не знаешь?
— Местным — нет.
— А спросить — это так сложно! Ну до чего же ты еще темный! Хорошо, что я тебя одного во все тяжкие не пустила. Ладно, слушай и запоминай!
