Белый паук с овальным телом ожил. Часть манипуляторов проникли в Ташкино горло и что-то там делали. Она не чувствовала никаких прикосновений. Возможно доктор ввела ей локальную анестезию, а может быть движения манипуляторов были так точны и невесомы, что не ощущались.
— Поэтому процедура называется терапией— рассказывала где-то вне поля зрения доктор Румянцева — Тебе придётся самой учить свой мозг чувствовать вкус. Процедура обратима. В любой момент ты можешь прийти в поликлинику и врачи снимут прибор и всё станет как раньше. По окончанию терапии ты сможешь лечь на операцию. От рта к уже сформированной зоне предназначенной для обработки вкусовых ощущений проложут нити искусственных нервов и ты всегда будешь ощущать вкус. А когда придёт время растить детей в их генетических картах заменят либо «сияние» либо «фалько» и дети родятся сразу со всеми положенными нервами и рецепторами и зоны обрабатывающие вкусовые ощущения в их мозге будут развиваться нормальным образом с самого рождения и даже немного раньше.
Любой организм есть машина— говорила доктор — Цветок это машина, дерево тоже и человек разумеется. Любую машину можно починить или улучшить внеся в конструкцию полезные изменения. Страны, государственные образования тоже машины. В мире нет ничего кроме машин. Так считаем мы, нейрокибернетики. И как видишь: наш взгляд на вещи приносит плоды. Подумай над этим.
Ташка закрыла и открыла глаза показывая, что несомненно подумает как только у неё изо рта уберут пучок гибких шлангов и она сможет принять вертикальное положение.
— Приготовься— посоветовала доктор — Сейчас будет чуточку больно, может закружиться голова или померкнуть в глазах. Если будет тошнить — не сдерживайся, это операционный стол и он сам уберёт за тобой. На счёт три. Раз. Два.
Как будто раскалённая иголка вонзается в голову. Ташка закричала, а когда очнулась, то увидела, что доктор Румянцева обтирает её грудь влажной салфеткой, а на поверхности стола-кровати исчезают лужицы отвратительного жёлтого цвета с плавающими в них сгустками крови. Лужицы словно бы впитывались в белую поверхность. Ташка вскинула голову. Паукообразный аппарат с невинным видом висел под потолком поджимая под себя тонкие ножки-манипуляторы.
— Прополаскай рот— велела доктор Румянцева указывая на раковину в углу кабинета и протягивая упаковку влажных, бактерицидных салфеток с функцией взбадривающей электростимуляции.
Когда Ташка привела себя в порядок. Набросила на плечи футболку — рваные края сошлись под пальцами в бесшовном соединении. Доктор спросила: —Чувствуешь какие-то неудобства во рту?
Ташка коснулась языком нёба, потом зубов и покачала головой.
— Хорошо— улыбнулась доктор — Слушай и запоминай. По началу, пока в мозге не начали образовываться необходимые для обработки ощущений структуры, всё останется по прежнему. Держи пенал с таблетками. Здесь две сотни. Будешь принимать по три в сутки. Если забудешь или случайно примешь больше не страшно. В таблетках содержаться очень разбавленные вкусовые эссенции. Распадаясь оболочка посылает сигнал временно снимающий блокировку с искусственных нервов. Посылать сразу сильные сигналы нельзя, могут вызвать шок. Поэтому сначала разбавленные в сотни раз вкусовые эссенции. Где-то на втором или третьем десятке ты должна начать что-то ощущать. Если появятся побочные симптомы — какие угодно — немедленно приходи на приём в поликлинику. Меня в городе не будет. Я поеду дальше имплантировать «вкус» желающим пройти реабилитационную терапию. В крайнем случае в больнице знают как о со мной связаться. Никто из имплантированных ранее не жаловался, думаю и с тобой всё будет в порядке Наташа.
Ташка собралась прощаться, но доктор сказала: —Подумай над тем, что я сказала о машинном подходе.
Пообещав подумать Ташка не удержалась и возразила: —Мне кажется механистическое видение мира конечно принесло и принесёт в будущем новые открытия, но оно подвержено непреодолимым ограничениям. Вы предлагаете рассматривать живые существа и даже коллективы людей как машины. Но можно наоборот говорить о программных сущностях и о роботах как о живых существах, а о технологическом процессе как о протекании жизненного цикла?
Доктор Румянцева усмехнулась: —Конечно, ведь ты из модиков. Следовало в начале спросить хочешь ли ты выслушать мои проповеди и только потом начинать проповедовать. Будем считать, что я извинилась, ладно?
— Извинения здесь не при чём— сказала Ташка — Я обязательно подумаю над услышанным. Тем более, что рядом со мной работают двое нейрокибрнетиков и они с радостью помогут и объяснят если я что-то не могу понять. Мне лишь кажется, что нельзя сосредотачиваться только на одном. Окружающий мир удивительно многообразен, а человеческий разум есть лишь продукт взаимной культурной и биологической эволюции примитивных инстиктов охотников-собирателей. Наш разум приспособлен для охоты и для собирания. Размышляя над чем-то более глобальным человек использует его не по назначению. Потому так часто ошибается, заходит в тупик и с таким трудом выбирается из тупика. Нельзя сосредотачиваться на чём-то одном потому, что это может казаться перспективным, но всё равно оказаться очередным тупиком. Необходимо одновременно исследовать всевозможные альтернативные пути развития.
— Модик— констатировала доктор.
Ташка подумала: —Она повесила на меня ярлык и теперь будет игнорировать любые мои слова.
Перед тем как уйти Ташка поблагодарила доктора Румянцеву и сказала: —Знаете, я не отношу себя к определённой республике ни по национальности ни по убеждениям. Я гражданка страны советов.
— Просто у тебя, Наташа, нет достаточно сильных убеждений— сказала доктор — Иди уже гражданка. И если ощущения будут неприятным, то не сиди, не терпи, а бегом в больницу.
В коридоре Ташка увидела мальчишку в кресле для ожидающих. Наверное один из тех восемнадцати, за её исключением, также лишённых способности ощущать вкус и проживающих в Новосибирске— догадалась практикантка.
Видя как она вышла мальчишка сделал попытку встать, но нарисовавшаяся на противоположенной стене голова птицы во врачебном колпаке сказала: —Пожалуйста ожидайте. Перед тем как принять вас доктору необходимо подготовить инструменты.
Ташка махнула рукой своему провожатому. Грач в врачебном халате не понял и пришлось сказать голосом: —Не нужно провожать. Я найду выход когда потребуется.
Склонив голову и моргнув внимательными птичьими глазами интерфейс программной сущности растворился так быстро как будто изображение стёрли с белой стен тряпкой.
