Магда замолкла, видя, что парень недоверчиво ухмыляется.
- Я же говорю, что это легенда! – с раздражением в голосе продолжила она. – Выучила ее наизусть! Однако мужчины и женщины с тех пор вместе не живут! И страшная резня прекратилась.
Никиту не интересовали легенды, его волновало очень странное настоящее.
- Ко всем брошенным городам нельзя подойти?
- Нет! Только к мегаполису. Говорят, что из него люди сбегали, побросав все имущество, потому что никто точно не знал, чего именно нужно бояться. С тех пор мужчины живут отдельно от женщин. Везде проложены пограничные территории. Не я издавала эти законы. Предки ведь знали, что делали! Были не глупее нас с тобою!
Никита в раздумье нажал пальцем на пунктир, высветившейся на лобовом стекле, - точку, с которой когда-то стартовал звездолет. «Глыба» резко накренилась, меняя маршрут.
Потеряв равновесие, Магда оказалась в руках Никиты, но вырываться не стала. Она в восхищении замерла: её охватили ранее не изведанные ощущения скоростного полета.
За лобовым «стеклом» мимо на безумной скорости проносились бескрайние, как океан, степные просторы. Зрелище для неискушенного зрителя ошеломляющее!
- Значит, эта штуковина сейчас в мегаполисе? – Безжалостно отвлек её от созерцания Никита. Всем своим видом он показывал, что полет «треугольника» - это его рук дело.
- Да!
- Почему же ты ходишь по городу, а я не могу?
Вздрогнув всем телом, будто очнулась ото сна, Магда осторожно высвободилась из мужских объятий и неуверенно улыбнулась. Никита понял по её растерянному взгляду, что девушке понравилось…
- Там все люди могут доходить до определенного места, пока не поучаствуют в своем первом Дне высвобождения истинной сути. Все! И мальчики, и девочки!
- И когда он наступает… этот ваш день?
- В восемнадцать лет.
Никите все больше нравилось общество красивой девчонки. Разговор с ней доставлял удовольствие. Она умела говорить по существу вопроса без излишних кривляний и кокетства.
- И что же вы высвобождаете?
- Охотимся друг на друга на отведенных территориях. Проигравшие женщины рожают детей и растят их. В этот день победившим мужчинам позволяется делать с проигравшими женщинами то, что они захотят.
- А что происходит с проигравшими мужчинами? – не сдержав ехидной улыбки, спросил Никита.
Сделав пару шагов назад, Магда уперлась спиною в боковую панель. Так же резво набирают дистанцию для последующего нападения.
- Ничего с ними не происходит! Они становятся мертвецами! Каждая нормальная женщина пытается победить, чтобы не стать прислугой. Женщины борются за власть! Это мужчины идут на поединки ради животного удовольствия!
Никита с ожесточением растирал зачесавшиеся сразу во всех местах ноги. К ним только что полностью вернулась былая чувствительность.
- Хорошее, однако, удовольствие! Странно, что эта ваша штука в мегаполисе подпускает к себе только незрелые создания!
- Это я-то незрелая? - Недоверчиво ухмыльнулась Магда, - Кто бы говорил? Там всё не так однозначно! Взрослые тоже могут бродить по городу, но каждый доходит до своей, определенной только ему черты. Ты даже к первым домам не смог подойти. У детей тоже есть свой рубеж!
Ход размышлений Магды все время приводил к одному: она настойчиво продолжала унижать Никиту. Делала это без кривляний и со знанием дела, будто специально пыталась задеть за живое.
- И что из того?
- Просто старейшины говорили, что мужчина, который сможет пересечь весь город, имеет право жить с женщинами. Он даже может ими править! Это записано в законе. Только вот не нашлось еще таких мужчин! Хотя желающих было предостаточно! А ты даже не пытайся! Умрешь, а меня рядом не окажется!
Наконец, Магда поняла, что сказала лишнего, и в растерянности закусила нижнюю пухлую губку.
- И как давно вы живете порознь?
- Почти шесть столетий.
- Я буду править, - Эти слова были сказаны Никитой без иронии и высокомерия, обычным тоном, поэтому Магда не состроила смешную рожицу в ответ. – И в ваших дурацких Днях высвобождения чего-то там от чего-то там участвовать не стану!
Задетое самолюбие редко заставляло Никиту совершать глупости, но присутствие молодой красавицы здорово разжижало мозг.
- Хвастун! Тебе даже до меня далеко!
Девушка снова позволила себе снисходительную улыбку. Презрение и недоверие, написанные на ее лице, только больше укрепили Никиту в принятом самоубийственном решении. И его вдруг словно прорвало:
- Да! Буду править! А потом вернусь на Землю. А ты останешься здесь со своими дурацкими представлениями о жизни!
- Да мы и не живем рядом с такими напыщенными уродами, типа тебя. А ты ещё пожалеешь о своих словах! Думаешь, не видела, как на меня пялился?!
Ноздри девушки раздувались от бешенства. Казалось, она была готова прыгнуть на своего обидчика, хотя еще мгновение назад ее глаза смотрели с нескрываемым интересом.
- Ну вот, и поговорили. Тебе пора домой! - Никита нервно кивнул в сторону лобового стекла. – Где высадить?
- Здесь!
Даже не глянув вниз, Магда сиганула в люк.
Звездолет летел над самой землей не быстрее галопа лошади, но и этого было достаточно, чтобы девушку раз пять юлой перевернуло в воздухе и ударило о пригорок.
Нет, явно у здешних мест что-то не то с энергетикой! Страсти между мужчиной и женщиной даже из-за пустяков накалялись нешуточные.
И только полчаса спустя, обнаружилась пропажа сумки. Когда Магда успела выкинуть ее из звездолета?
В том, что девчонка вернется за выброшенным в траву трофеем, сомневаться не приходилось. К тому же… быстро сгущались сумерки.
Когда злость утихла, Никита понял, что наговорил лишнего: он совсем не хотел править. Единственное, чего он хотел, так это убраться из краев, где все вывернуто наизнанку, подальше.
Надо было срочно искать местное мужское население. Очень хотелось кушать! Ведь девочки-аборигены могли накормить всего один раз, но на всю жизнь!
Вокруг – кромешная темень. Луны вообще нет! Хотя ребристые контуры оврагов на фоне мрачного неба видны: видимо, им дают подсветку какие-то насекомые, и они же наперебой трещат, как кастаньеты. И чертов мегаполис остался за спиною километрах в десяти.
Чтобы размять затекшие конечности, Никита припустил трусцой в ту сторону, куда за горизонт села местная звезда.
Звездолет остался висеть, освещая под собою тридцатиметровое пространство. А должен был следовать за «хозяином»…
