— Нет, — возразил Хаммонд. — Этот парк предназначен не только для богачей. Нет. Каждый имеет право увидеть это своими глазами! Насладиться парком!
— Ммм, разумеется! — адвокат отпил «кока-колы». — У нас будут льготные дни, скидки для детей и прочее, в том же духе.
Хаммонд утвердительно закивал.
— Господи, поверить не могу, что вы говорите обо всем этом всерьез, — вдруг громко сказал Малколм. — Неужели не понятно? Природа не станет мириться с тем, что ее вот так продают.
— Спасибо, доктор Малколм, — язвительно заметил Спайзер, — но, я думаю, все пойдет как по маслу, если вы и я не будем вмешиваться в дела мистера Хаммонда!
— Да, — буркнул тот, — или, что более вероятно, гораздо хуже!
— Вы слишком высокого мнения о своей персоне! Делаете глобальные выводы, еще даже не увидев парка.
— Постойте, — улыбнулся Хаммонд. — Не нужно спорить. Право же, нет никакого повода…
— Послушайте, Джон, — резко перебил его зоолог, — когда вы занимаетесь такими вот экспериментами в области генетики, вы напоминаете ребенка, который нашел пистолет своего отца!
— Доктор Малколм, это едва ли подходящее сравнение. Мне кажется, что вы слишком далеко зашли. По-моему, нет смысла продолжать эту беседу.
— Тем не менее, я продолжу, — зоолог отодвинул тарелку и навалился на стол локтями, уставившись Хаммонду в глаза. — Какой научный подход вы использовали в своем эксперименте?
— Мы прочитали и проанализировали работы крупных ученых в области генетики и сделали следующий шаг.
— Я так и думал! Я так и думал!!! У вас, Джон, нет своего собственного знания! Вы не чувствуете никакой ответственности за то, что делаете! Ваша работа базируется на знаниях гениев, но сами вы просто лезете по их плечам и головам! Карабкаетесь так быстро, как можете! И еще не поняв, что вы получили, рассовываете это по пластиковым мешкам и продаете, продаете, продаете! Слушайте, Джон, что вы делаете? А?
— Мне кажется, — медленно проговорил Хаммонд, — что вы несправедливы к нам. Наши ученые проделали такое, чего до них не смог проделать никто!
— Да, да, — отмахнулся Малколм. — Конечно. Они проделали, вывели, добились! Но понимают ли эти ваши ребята, чем может закончиться подобный эксперимент?
— Ладно, — Хаммонд прищурился. — А кондоры?
— Причем здесь кондоры?
— Очень просто! Кондоры на грани вымирания! Если бы я создал стаю кондоров на этом острове, вы бы не имели возражений?
Малколм вздохнул, покачал головой, снова вздохнул и ответил:
— Поймите, Джон, ваши динозавры — это не какие-то виды, пострадавшие от создания радарных станций или строительства гидросооружений. Они свою роль отыграли, и природа распорядилась так, чтобы эти виды рептилий исчезли. Вымерли!
— Это вы поймите! Такое отношение со стороны ученого… Как можно так говорить? Особенно, в свете нашего открытия?!
— Это не открытие, это — насилие! Опасное, могущее иметь болезненные последствия! То, что вы называете открытием, я называю насилием над миром природы!
— Я и раньше слышал, что вы — максималист, Ян, — с преувеличенным спокойствием заявил Хаммонд. — И, признаюсь, сегодня получил полное подтверждение этому мнению. Почему вы утверждаете свое и не желаете даже прислушаться к доводам собеседника?
— Потому, что прав, — быстро ответил Малколм.
— А вот я в этом не уверен, — улыбнулся бородач, не обращая внимания на резкий тон зоолога. — Вы думаете, что вам все известно об исчезнувшей экосистеме, в частности о вымерших динозаврах. Но ведь это вы только думаете. Субъективное мнение, не более. Однако вы, Ян, как любой максималист, — смотрите на любую проблему однобоко, плоско, шаблонно. Вы не допускаете, что ваше мнение может быть ошибочным, что динозавры, возможно, жили вовсе не так, как вам кажется!
— Хорошо. Допустим, мы ничего не знаем об этих тварях. Но с чего же тогда вы взяли, что сумеете удержать их под контролем? Джон, вы противоречите сами себе! У вас тут есть растения, которые ядовиты…
— Вы зоолог, доктор Малколм, — вступил в разговор Эль Спайзер, — зоолог, а не ботаник. И приглашены сюда в качестве зоолога! Ваше мнение относительно местной флоры вообще не может быть принято во внимание!
— А вы — ученый? — зло спросил Малколм адвоката.
— Я — адвокат!
— Тогда какого черта вы лезете в разговор, в котором ничего не понимаете? — зоолог вновь обернулся к Хаммонду. — Здесь есть ядовитые растения, — констатировал он. — Элли имеет отношение к ботанике и может подтвердить мою правоту.
— Да, думаю, что доктор Малколм прав, — кивнула девушка.
— Угу, — зоолог благодарно кивнул. — Вы, Джон, выбрали эти виды растений исключительно потому, что они красивы! Экзотичны! Вот, чем вы руководствовались. Разве не так?
— Ну, допустим.
— Я так и думал, — Малколм повысил голос. — Они, конечно, хорошо смотрятся, туристы будут млеть от восторга! Но вы, Джон, хоть раз задались вопросом, какова их функциональная нагрузка? Что произойдет, если одна из ваших рептилий слопает такой цветок? В лучшем случае, она сдохнет, а в худшем? Как повлияет съеденное растение на организм, скажем, Тираннозавра, а? Вы знаете? Уверен, что нет! Даже не задумывались! Сознайтесь! — зоолог замолчал, но ответа не последовало. — То, что вы создали, — подвел итог Малколм, — это агрессивная живая среда, которая понятия не имеет, что сейчас за век. Она будет защищать себя жестоко, если возникнет необходимость. В полном соответствии со своей природой, инстинктами и генами.
— Доктор Грант, — улыбнулся, впрочем довольно неуверенно, Хаммонд, — найдется ли здесь хоть один человек, способный по достоинству оценить то, что я сделал!
Грант посмотрел ему в глаза. Самым отвратительным в данной ситуации было то, что он придерживался точки мнения Малколма, как ни надеялся на обратное человек, купивший его. Грант понимал: скажи он сейчас то, что хочет услышать Хаммонд, и стыд, сожаление о сделанном, будут идти за ним неотступно всю жизнь. И не дай бог, если когда-нибудь мрачное пророчество зоолога превратится в ужасную реальность. Грант будет ощущать себя убийцей. Настоящим убийцей, обрекшим кого-то на смерть ради возможности ковыряться в земле, выгребать из нее чье-то окаменевшее дерьмо, никого, по сути, не интересующее, — кроме, разве что, узкого круга ученых червей, включая его самого, — никого не волнующее. И уж тем более не касающееся тех, кто погибнет в этом парке, когда десяток разъяренных, вышедших из-под контроля рептилий, разрушив ограду, начнет жуткую охоту за двуногой дичью.
