Андрей стоял у подъезда, рядом с припаркованным черным «Гелендвагеном», и о чем-то разговаривал с каким-то мужиком. Андрей улыбался, из-за этого Костя не сразу понял, с кем именно он разговаривает.
Костя бибикнул и высунулся из машины, приветственно махая рукой. Наткнулся на мрачный взгляд лысого амбала, и улыбка мгновенно исчезла с лица Кости, он весь как-то съежился.
Лысый подошел к машине, протянул руку и сказал:
— Извини.
Костя машинально пожал руку через открытое окно, затем поставил машину на ручник, открыл дверь и вышел. Разговаривать с этим Сашей, когда ты сидишь, а он стоит, почему-то было неудобно.
— Извини, — повторил Саша. — Я был не прав. Вышел из себя, наделал глупостей… Не обижайся, пожалуйста.
Этот лысый здоровяк сейчас выглядел жалко, хотелось ему посочувствовать, пробормотать что-то вроде «Да ладно, чего уж там…» Но Костя хорошо помнил, каким было лицо этого типа в краткий миг перед тем, как он отправил Костю в нокдаун.
— Ударь меня, если хочешь, — сказал Саша. — Если думаешь, что полегчает. Я действительно жалею, что избил тебя, оно того не стоило. Ольга рассказала мне, как все было, ты не виноват.
Костя удивленно поднял брови.
— Ну, почти не виноват, — уточнил Саша.
— Она тебе рассказала? — спросил Костя. Саша улыбнулся, и его улыбка была совсем не зверской, а доброй и обаятельной.
— Я умею спрашивать, — сказал он. Заметил удивление Кости, хихикнул и добавил: — Нет, я ее не пытал, я просто умею правильно задавать вопросы, это профессиональное.
Костя ощутил резкую неприязнь к этому мужику. Понятно теперь, почему кровавую кобню так ненавидят! Психологи чертовы, крутят людьми как хотят. Андрей вот от него уже тащится…
— И, это… поздравляю, — сказал Саша. — Андрей говорил, ты изобрел…
Секунду назад Костя хотел повернуться спиной, сесть в машину и больше никогда не разговаривать с этим кобнюком, но вдруг ответил, неожиданно для самого себя:
— Это еще проверить надо, что я изобрел.
— Конечно, — сказал Саша. — Но все равно поздравляю. Здравствуй, Инна.
— Привет, — отозвалась Инна. Оказывается, пока они разговаривали, она тоже вышла из машины. Странно, что она сказала «привет», а не «здравствуйте», он ей в отцы годится. Впрочем, она мысли читает, а значит, лучше знает, кому что говорить.
— Андрей о тебе рассказывал, — сказал Саша. — Но я не думал, что ты такая красивая.
Инна смущенно улыбнулась и потупила глазки, как сделала бы на ее месте любая юная девушка. Косте показалось, что она играет, специально изображает смущенную лолитку. Почувствовала опасность?
— Студентка? — спросил Саша, обращаясь к Косте. И сразу же, не дожидаясь ответа, сказал: — Извини, я просто так любопытствую. Не хочешь, не отвечай, это не мое дело.
Бросил на нее короткий выжидательный взгляд и отвернулся. Кажется, ею он тоже пытается манипулировать, но непонятно, с какой целью.
— Ладно, не буду навязываться, — сказал Саша. — Рад, что у вас все хорошо, меньше будет совесть мучить. — Он улыбнулся. — Успешно отдохнуть! Пока, Андрей!
Андрей сел на заднее сиденье, Костя завел мотор, они поехали. Когда машина остановилась около светофора, Андрей сказал:
— Папа, ты зря дуешься на Сашу. Он нормальный мужик.
«Видел бы ты этого нормального мужика, когда он тебе морду бьет», — подумал Костя. Андрей тем временем продолжал:
— Я понимаю, это обидно, когда тебя побили, но, знаешь, я бы на его месте тебе всю морду разукрасил, а он только напугал и оттащил. Знаешь, какой у мамы фингал под глазом был? Я на тебя так разозлился, был бы дома — убил бы.
— Извини, — сказал Костя. — Мне очень стыдно. Он понял, что его слова звучат как издевка, и быстро добавил:
— Мне правда очень стыдно. Знаешь, как мне плохо было после этого? Вообще жить не хотелось.
— Ладно, пап, проехали, — сказал Андрей. — Инна, а как ты с папой познакомилась?
Инна долго молчала, а потом сказала:
— Знаешь, Андрей, это, наверное, глупо, но я не хочу рассказывать. Извини.
— Стесняешься? — спросил Андрей. И добавил, не дожидаясь ответа: — Не хочешь, не надо. Экзамен сдать не могла?
Андрей забыл, что Костя уже год как не преподает. Или, может, он думает, что отец изменяет матери уже целый год? Костя не стал уточнять, больше всего ему сейчас хотелось прекратить этот разговор.
— Нет, Андрей, — сказала Инна. — Я не такая глупая, как ты думаешь. Какая тебе разница, как мы встретились с твоим папой? Главное, что мы любим друг друга, и тебе придется ко мне привыкнуть. Если тебе неприятно, давай, я выйду, езжайте вдвоем.
— Ну уж нет, — заявил Андрей. — Мы поедем втроем, и я буду тебя травить. Но не жестоко, а так, чуть-чуть.
Костя недовольно поморщился. «Жестоко травить» — это его выражение. Почему дети перенимают от родителей самое худшее?
— Хорошо, трави, — сказала Инна. — Но только чуть-чуть, не жестоко. Будешь травить жестоко — буду плакать.
Андрей захихикал.
— На это стоит посмотреть, — сказал он. — Никогда не видел, как ты плачешь.
Они вяло переругивались, а Костя думал, что между Инной и этим кобнюком Сашей есть что-то общее. Они оба умеют манипулировать людьми, разница только в том, что Инна читает мысли, а Саша обходится без этого. И еще разница в том, что Инна хорошая и добрая, а Саша… А черт его знает, какой он на самом деле, ведь если бы Инна дала ему в морду, он бы не думал, что она хорошая и добрая.
Через день после операции Олегу сделали томографию, а на следующий день после этого Олег решил серьезно поговорить с врачом. Подстерег в коридоре осле обхода и после необходимых вежливых слов (типа можно вас отвлечь на минутку) сказал:
— Михаил Григорьевич, я знаю свой диагноз. Олег ожидал, что Михаил Григорьевич удивится или смутится, но врач остался спокоен.
— Это только предварительный диагноз, — сказал он. — Точно будет известно, когда будет готова биопсия.
— А это когда будет? — спросил Олег.
— Завтра-послезавтра, — ответил Михаил Григорьевич.
Интересно получается. Олег уже приготовился помирать, а оказывается, еще ничего толком не известно. Не самая толковая идея была колоть непроверенное лекарство.
— Велика вероятность, что это не рак? — спросил Олег.
— Один-два процента, — ответил Михаил Григорьевич.
Олег вздохнул. Эти врачи кого угодно в гроб вгонят! Нет чтобы сразу все сказать, так нет, вначале дал надежду, а потом…
— Сколько мне еще здесь лежать? — спросил Олег.
— Завтра сделаем томографию, — ответил Михаил Григорьевич. — Потом дождемся результатов биопсии, и можно будет выписываться. Недели через две начнем химиотерапию.
