Дикий Билл поглубже натянул котелок. «Малыш, этот городок слишком тесен для нас обоих».
– В таком случае, – промолвил Малыш, – сосчитай до десяти и тяни жребий.
– Они собираются драться! – с показным волнением воскликнул Зак.
Двое мужчин встали друг перед другом в центре Мейн Стрит как раз через шесть дверей от того места, где столпились туристы за портьерой магазина Гарликова. Портьера могла бы их защитить только разве от дуновения ветра. Зак произнес спокойным голосом: «А ну, померьтесь силой с ветром, вы, грязные педерасты!»
И тут же облака пыли завертелись с еще большей скоростью.
Дикий Билл и Малыш приблизились друг к другу. Они обменялись отвратительными ругательствами. Малыш поднял ногу и повернулся на каблуке сапога. Дикий Билл сделал то же самое. Они стали спиной друг к другу и широкими шагами начали расходиться в противоположные стороны.
Толпа, стоявшая на крыльце «Шанса», напряженно подалась вперед. Зак начал громко отсчитывать количество шагов.
– Один.
Он бросил быстрый взгляд на Сэма Склогларфа. Хорошо. Гид группы надежно прижимал большим пальцем управление защитой.
– Два.
Наконец, полная женщина в мешковатой шляпке перебежала с одной стороны улицы на другую, поддерживая юбки.
– Три.
Двое мужчин, на которых косо падал свет, образовывали громадные тени. Они расходились в разные стороны, готовясь к тому, чтобы развернуться и сделать свой выстрел.
– Четыре.
Неожиданно Заку снова стало не по себе. Ему было стыдно за свое «распутство». Да, иначе это и не назовешь. Он действительно презренный лжец, который чувствует притворное волнение, когда ему хочется сказать туристам: «Это захватывающее зрелище. Это имитация уродства. Вы не правы, что хотите все увидеть. Вы только прикидываетесь, что приходите в ужас от этого, на самом же деле вы получаете удовольствие».
– Пять.
Но фороспоры извивались и сверкали. Химикаты и абразивы поставляли только со звезды Колеринг. Их предназначение – астрономия. Зак начал обливаться потом. Он понимал, что сцену подготовили: двое мужчин двигались размеренными, наполненными судьбоносным решением шагами. И все же он продолжал, как всегда, волноваться, так что внутри у него все переворачивалось.
– Шесть.
Он перевел взгляд на Триволи. Они раздраженно двигали своими нижними челюстями в ожидании спектакля.
Герцог Пенткастер стоял на цыпочках, потирая руки. Его жена, с тревогой заметил Зак, стояла за бочкой с яблоками, закрыв глаза. Ее щеки были неестественно розовыми.
– Семь.
Ему определенно не нравился вид старухи. Еще меньше ему нравилось ее хриплое дыхание.
Серебристые шпоры Малыша блестели. Пистолеты Дикого Билла раскачивались на бедрах. Он находился совсем рядом с туристами. Его маленькие безобразные глазки смотрели в одну точку, а руки, словно чувствительные клешни, были зажаты на бедрах.
– Восемь.
Зак смотрел на толпу, которая собралась у «Шанса». Неожиданно он заметил часть лица, которое высунулось вперед. Лицо было приплюснутым, безобразным, змеиным.
Он посмотрел назад, собираясь сказать «Девять», почти забыв, сколько он насчитал шагов.
Среди посетителей пивной не было Фритци Бонна. Но этот человек был невероятно похож на него, только у него на лице не было шрама.
– Хенси!
Не задумываясь о последствиях, Зак подался вперед.
– Боже мой, Рендольф, ты… – Сэм Склогларф отреагировал на возглас Зака. Он потерял управление, уронил панель и кабель. Моментально обстановка изменилась. Остались лишь две длинные тени.
Герцогиня Пенткастер вскрикнула, словно подстреленная птица. На улице раздались стук сапог и выстрел, поднявший столб пыли.
Даже после всего происшедшего, Зак обвинил герцога Пенткастера в том, что события закончились смертью. Он многого так и не смог понять.
Не успел он пересечь и половины Мейн Стрит, как началась перестрелка, которую он никогда не сможет забыть. В этот момент он находился в самой гуще событий, перед Хенси Бонном, который стоял среди подонков общества. Несмотря на то, что револьверы Малыша и Билла поднимали столбы пыли и дыма и создавали невероятный грохот, молодой бандит заметил Зака и спрятался. Толпа давила, не позволяя пробраться к нему поближе.
Затем пришла в движение дальняя часть улицы, исчезая в клубах голубовато-серого дыма. Зак стоял как ненормальный. Он словно окаменел от того, что происходит.
Туристы были в замешательстве. Безумный треск исходил от Триволи. Арривидерчи Малыш издал такой вопль, словно пребывал в состоянии агонии. Его худая длинная тень металась в пыли. Дрожащими руками он зажал живот. Неприятный запах проступал через его одежду, кишки вывалились наружу, Малыш повалился на спину.
Он раскинул ноги в сапогах, имитируя предсмертную судорогу, и пронзительно вскрикнул, выгибая спину.
– Мама! – завопил он. – Где ты, мама?
Почти ослепленный собственным потом, Зак в тумане видел людей, собравшихся перед магазином Гарликова. Сэм Склогларф отчаянно пытался восстановить работу защитного устройства. Обезумевшие глаза герцога с испугом взирали на Сэма, который нажимал кнопку Т-образного устройства и орал: «Защита отсутствует, защита отсутствует, нужно что-то делать».
Убежденный в том, что он первоклассный актер, Дикий Билл бросился к извивающемуся телу своей жертвы. Зак не желал возвращаться к группе Тип-Топ. Ему хотелось следовать за Хенси. Но сознание его было притупленным. Необходимо что-то сделать.
Каким-то образом ему удалось замедлить шаги. Герцог Пенткастер продолжал вопить: «Защитное устройство не работает, сделайте же что-нибудь». Одновременно он дубасил Сэма по голове и плечам. Последнему пришлось поднять руки вверх, чтобы хоть как-то защищаться.
– Ты, идиот, убери от меня руки! – визжал Сэм. – Ружья заряжены холостыми патронами. Холостыми, слышишь, что я тебе говорю!
Это не подействовало. Герцог продолжал наносить удар за ударом. Заку показалось, что он прыгает через море. Он повернулся вокруг. Хенси бесследно исчез в дыму, который клубился перед «Шансом».
С невероятной жестокостью Дикий Билл избивал Малыша. Он зарядил три патрона в ружье и разрядил его, как показалось Заку, в уже истекающего кровью Малыша. Малыш отреагировал показным ерзаньем. Дикий Билл плюнул ему в лицо и развернулся.
Зак заметил, что Малыш поднимает голову и ругается. Не теряя ни минуты, он ринулся к туристам.
Его поразило происходящее. Триволи уже не хлопали челюстями. Их вид выражал презрение и обиду.
Сэм Склогларф, отражая удары герцога, обратился к ним: «Это какая-то оплошность. Вы просто не расслышали, что я сказал…»
