- Я все понимаю, - сказал он. - Ну ладно, Лейнест - я согласен.
12
В мозговой оболочке роусонского Музея шли годы... прошло десять, двадцать, пятьдесят, сто лет, и Мартелс начал думать, что о нем забыли.
Иногда кое-что происходило. Правда, нудное, почти сомнамбулическое присутствие Кванта его больше не мучило; антаркты буквально поняли распоряжение Мартелса положить туземца в холодильник, и теперь Тлам и Автарх находились в замороженном состоянии. Компьютер работал в полную силу, его связь с мозговой оболочкой была восстановлена, и Мартелс мог в любое время участвовать в повседневных трудах машины и беседовать со следующими поколениями людей, обслуживающих ее далеко на юге. Интересно, что антаркты не очень старели; за пультом теперь сидела внучка Энбл, но и сама Энбл по-прежнему иногда заглядывала, старая, но еще энергичная. Лейнест тоже еще был жив, хотя и немощен.
Но работа по объединению туземцев - то что Мартелс так давно предлагал презрительному Кванту - шла очень медленно. Потребовалось два десятилетия только для того, чтобы пустить меж племенами слух, что мозговая оболочка вновь заговорила, и еще десять лет, чтобы убедить их (поскольку несчастный случай с Тламом и его изгнание уже стали легендой, усиленной тем, что после Тлама не осталось даже призрачного следа), что к ней можно без опаски приходить за полезными советами. К тому времени, однако, Мартелс почти забыл традиционную манеру Кванта говорить иносказаниями и мантрами, а туземцы понимали советы только в таком виде.
Также выяснилось, что в мире существовали еще два города, до сих пор населенные выходцами из Третьего Возрождения и располагавшие некоторыми энергетическими ресурсами. Оба они были невелики и находились в прежней Южной Америке - остальной мир принадлежал Птицам - и подключение их к сети и к Плану потребовало не более нескольких лет. По мере того, как шли десятилетия, Мартелса все больше тянуло в Туннели, эта тяга усиливалась доступностью того всесильного Образца или модели платонического оригинала всего сущего, которую представлял собой компьютер. Компьютер был отщепленной частью живого моноблока и постоянно стремился с ним воссоединиться, таща Мартелса за собой.
И тут обрушился удар. Лучшего времени для нападения Птицы выбрать не могли. Как раньше Квант, Мартелс уже плыл в гипнотическом очаровании в состояние М, руководствуясь схемами, в виде которых Образец себя представил. К тому времени, как его вышвырнуло обратно в состояние А, которое в нынешней ситуации максимально близко соответствовало его прежнему пониманию реальности, небо почернело от Птичьих стай, оба вновь обретенных города Третьего Возрождения пали после недолгой схватки, и души туземцев Четвертого Возрождения со стенаниями растворялись, мучающимися бесполезными толпами уносясь к началу координат. Примитивные бомбы и торпеды, выпущенные какими-то злобными плавающими потомками смешных пингвинов эпохи Мартелса, нарушили всю связь между Антарктикой и ее немногочисленными форпостами на островах у оконечности континента; другие форпосты пали под когтями эскадрилий альбатросоподобных существ, носящихся по ветру намного лучше любых планеров.
Но в конечном итоге, действия людей оказались эффективнее. Линия от компьютера к мозговой оболочке продолжала исправно действовать, пока Мартелс запоздало перестраивал свои силы. Самолеты нанесли ответный удар; а из тайной лаборатории, укрытой на Огненной Земле, были выпущены специально выведенные лишенные разума потомки птиц времен Мартелса, которые несли чуму; так австралийцы в свое время заразили вирусом миксоматоза чрезмерно расплодившихся кроликов.
Птицы посыпались с неба дождем мертвых тел. Их последняя атака была невероятно жестокой, но абсолютно безнадежной, поскольку к данному моменту линию, связывающую компьютер с мозговой оболочкой, вновь отключили, и Мартелс, как некогда Квант, мог свободно направить свой разум куда угодно. Располагая огромными энергетическими ресурсами, он вошел в сознание нынешнего Короля Птиц и спутал все его мысли. Атака окончилась полным разгромом.
К концу летнего века у Птиц не осталось ни единого шанса. Их организация разрушилась, зарождавшаяся технология пришла в упадок, сама надежда использовать взаимность против человека превратилась в полузабытую мечту. Теперь можно было не сомневаться, что ледники окончательно ликвидируют всякую угрозу с их стороны.
Человечество пошло на подъем. Началось Пятое Возрождение.
Мартелс представил счет. Позвали старика Лейнеста, чтобы тот попытался его отговорить.
- Мы, несомненно, _м_о_ж_е_м_ отправить тебя обратно, если ты еще этого хочешь, - произнес в микрофон на пульте старческий дрожащий голос. Этот вопрос тщательно изучался с помощью компьютера, пока ты был от него отключен. Но подумай: мы тебе теперь доверяем и считаем, что твой разум лучше подходит для компьютера, чем разум Кванта. Более того, если ты нас покинешь, мы будем вынуждены либо оживить Кванта, либо убить его, а мы не хотим ни того, ни другого. Мы умоляем тебя остаться с нами.
Мартелс порылся в памяти компьютера, этот процесс занял всего лишь секунду, но дал многое, над чем стоило подумать; компьютерные расчеты производились мгновенно, но обычные человеческие размышления по-прежнему требовали некоторого времени.
- Понимаю. Ситуация такова, что вы можете вернуть меня в мгновение, предшествовавшее тому, когда я поскользнулся и упал в этот дурацкий телескоп. И при этом я сохраню все мои нынешние знания - и, в итоге, не поскользнусь, когда этот момент наступит. Я правильно понял тебя, Лейнест?
- Не совсем, - произнес Лейнест почти шепотом. - Есть один нюанс.
- Я знаю, что есть нюанс. Я хотел убедиться, что ты честно мне об этом скажешь. И я рад, что не ошибся, я устал от противостояния. Объясни же мне всю ситуацию, как ты ее понимаешь.
- Дело в том... дело в том, что твои новые знания сохранятся только долю секунды. Мы не можем послать тебя обратно, уберечь тебя от несчастного случая и одновременно сохранить все, что ты узнал; существует парадокс в мировой структуре, который мы не в состоянии преодолеть. Раз ты н_е_ упадешь, знания пропадут. И более того: ты никогда не попадешь в нашу эпоху, и все, чего мы достигли с твоей помощью, исчезнет.
- В _м_о_е_м_ веке, - угрюмо сказал Мартелс, - я назвал бы это шантажом. Правда, всего лишь эмоциональным, но, тем не менее, шантажом.
- Мы не хотим, чтобы это смотрелось таким образом, - прошептал Лейнест. - В любом случае, мы готовы заплатить свою цену, какое бы решение ты не принял. Но мы уверены, что никакое вневременное вмешательство не может внести постоянные изменения в мировую структуру. Если ты отправишься... домой... иллюзия перемен рассыплется чуть раньше, вот и все. Мы хотим удержать тебя ради тебя самого, а не ради твоего воздействия.
