Средством, служащим задаче изображения сущности явлений в современных языках, подобным средствам математики служит грамматика этих языков. Именно связи, соотношения слов в языке, известные под именем грамматики, в прямом смысле изображают самые глубокие взаимосвязи реальных явлений те, что известны под именем философских. Значит путь развития языков - от отображения внешних сторон реальности к изображению сущности, законов той же реальности, этот путь совпадает с общим направлением человеческого познания вообще! Да и что такое язык как не орудие человеческого познания, "овеществленная мысль", если даже его функция как средства общения служит опять же лишь целям познания, познания, естественно, неразрывно вплетенного в практику!
Отсюда, между прочим, следует тот факт, что язык должен развиваться вместе с развитием знаний человека в мире. Ранее развитие языка происходило стихийно, теперь же, с переходом к коммунистическому обществу, когда даже само общественное развитие сознательно направляется народом, пришло, видимо, время сознательного развития, усовершенствования языка. И совершенствовать его надо именно как орудие общественной, коллективной мысли. Если язык не является усилителем интеллекта, он не получит сколько-нибудь значительного распространения. Именно таким усилителем был наш диал.
И именно этого качества недостало у такого, самого по себе интересного и искусственного языка как "эсперанто". "Эсперанто"
создавалось лишь как средство межнационального общения, а этого оказалось недостаточно для его действительно широкого распространения.
Все эти мысли послужили в свое время отправной точкой при начале разработки диала и вот теперь я вновь высказывал их в разговоре с отцом. Раньше, однако, все эти возможности диала были лишь мечтой, любопытной абстракцией, теперь же во весь рост вставали практические вопросы распространения диала в массах. Философское по сути и математическое по строгости мышления масс! Какой ускоритель общественного и научного развития! Тут то я и рассказал отцу о статье, посланной в научный журнал, и о связанных с этим первым шагом диала на истинно общественном поприще больших надеждах.
Реакция отца на мое сообщение о статье была такой резкой, что мне показалось, будто я ослышался. Отец начал с того, что квалифицировал нашу "команду" как сплошь подобранную из сосунков и долго ругал меня за то, что я и не подумал с ним посоветоваться "прежде чем совершить такую глупость". Я не верил своим ушам...
- Не со статьи, не со статьи надо вам начинать! - горячился он, обычно на удивление выдержанный: - Куда вы суетесь со своими нестрогими мыслишками? Кто вы, в конце концов такие для давно сложившейся лингвистической науки? Выскочки, не более, да еще выскочки с претензией! У каждой науки в каждой области есть свои авторитеты и поколебать их отнюдь не просто! Ах, вы еще и критикуете их с высот философии и математики? Ну, так тем более получите "от ворот поворот", хоть весь свой детский сад приведите для доказательства! Поймите же, наконец, что наука - совсем не тот романтически-прекрасный храм небесной чистоты, сам собой поднявшийся к высотам знания... Здание науки вполне реально, и строят его люди, со своими интересами, заботами, отнюдь не всегда исключительно научными, со своими недостатками! А раз уж люди - самое главное в науке, так отнеситесь к ним по-человечески! Да с какой же стати эти люди будут печатать вашу статью, когда вы, наверняка, даже не удосужились подкрепить свои мысли достаточным количеством ссылок на авторитеты, признанные в данной области науки? Ну, еще бы, ведь вы сами такие умные!.. Кто же будет уважать вас, если вы не снизошли до уважения к авторитетам, а значит и до уважения к самим труженикам этой науки!
- Пап, ну как же мы могли иначе? Ведь всякая революция в науке... запинаясь начал оправдываться я.
- Знаю, знаю, но начинать нужно было не со статьи, начинать надо было с контактов! Да, да, с теми самыми людьми науки, с общественностью, наконец! Да, впрочем, что я говорю, вам важнее свой приоритет застолбить в науке или сделать диал известным как можно более широкому кругу людей?
- Пап, ну как ты мог подумать...
- Тогда самое лучшее, что вы можете сделать - это выступить в большой аудитории с лекцией.
- Как ты это себе представляешь?
- Ну, например, идите в Политехнический, в общества "Знание". Думаю, помогут.
Разговор этот долго потом не выходил у меня из головы. Правда, обращаться в "Знание" решил пока повременить, пусть придет официальный ответ из журнала. Все-таки, не может такого быть, чтоб не напечатали ведь истинность предположений, положенных в основу диала подтвердила практика!
Повседневных забот, однако, вполне хватало, и на время разговор этот забылся. Как раз в тот период стали сбываться наши самые заветные мечты, те самые, из-за которых, собственно и создавался диал. Все происходило как- то само собой, очень буднично. Просто все мы, один за другим, вдруг стали обнаруживать, каждый в своей профессиональной области, что многие проблемы, бывшие для нас "за семью печатями", даже те из них, которые принято было считать фундаментальными "проблемами будущего"
неожиданно оказывались вполне разрешимыми, причем, как правило, общий характер результата мы могли предвидеть задолго до окончательного решения. Окружающий мир приобрел для нас какую-то удивительную, особую прозрачность, стали видимы связи явлений, казавшихся до того независимыми, взор как бы проникал вглубь... Это удивительно прекрасное чувство ясности, прочерченности граней мира, на практике, сколь это ни печально, приводило к одним лишь неприятностям.
Во-первых предвидение результатов, пусть даже правильное, далеко не то же, что действительное их получение.
Это последнее много сложнее - понимание этого обычно приходило одновременно с предвидением. То, что мы ощущали, фактически было появлением развитой интуиции, а интуиция - штука коварная...
Высказывания вслух вызывали в лучшем случае недоверие, насмешки, намеки на "пророчества", а когда результат бывал уже достигнут, обычно проходило достаточно много времени и тем самым насмешникам уже казалось, что именно они то и отстаивали всегда верную точку зрения.
Начались коллизии с начальством и именно потому, что оно-то как раз ничего не забывало...
Случались и курьезы. Так, однажды к нам пришло письмо из Заполярья. Оказалось, один из наших "островитян"
волею судеб вместе со своим другом провел на одной из метеостанций где-то за полярным кругом год без малого. Делать им было почти нечего и они научили диалу ... щенка, которого взяли с собой на зимовку.
