Хунак взял Майджстраля под руку и повел к стойке бара.
— Не можете ли вы мне что-нибудь посоветовать относительно мер безопасности? — спросил он. — У меня так много диковинных и ценных вещей, что похищение одной из них лишь вопрос времени.
— Но ваш дворец — сам по себе воплощение безопасности, — возразил Дрейк. — Ведь попасть сюда можно только по туннелю в подлодке. Я бы тут красть не стал ни под каким видом, ведь выбраться отсюда практически невозможно.
— Да, это, безусловно, непросто… попробуйте вот этого рейнского, оно восхитительно… но для кого-нибудь, столь же изобретательного, как вы, наверняка достаточно проникнуть сюда под чужим именем и взломать люк переходной камеры. Детские игрушки, не сомневаюсь.
Майджстраль пригубил вино.
— Вряд ли, — усомнился он и задумался. — Красть в таком месте сложно. Потребовалось бы много помощников, а отсюда — увеличение числа возможных ошибок и рост недопонимания. Если бы кто-то проник сюда на субмарине, ему пришлось бы изрядно потрудиться, чтобы ее не засекли ваши подводные датчики — я так понимаю, у вас ведь есть подводные датчики?
— Ода.
— Ну вот. И потом, субмарина стоит немалых денег, стало быть, ее надо набить до отказа всякими ценностями, чтобы получить выгоду, и тогда сам объем операции сделает ее опасной.
— Но ведь Вором в Законе не всегда движут только меркантильные интересы, верно? — сказал Хунак. — Порой вы крадете что-то исключительно ради славы, или ради шумихи, или из любви к искусству. Ральф Адвардс, к примеру, крал самые восхитительные творения, но умер банкротом, потому что его пленяла исключительно красота этих вещей, а не богатство, которые они могли ему принести.
— В наши дни в воровском бизнесе вряд ли отыщутся подобные эстеты, — вздохнул Дрейк.
— Вы разочаровываете меня, Майджстраль.
Дрейк задумчиво потягивал вино.
— Я бы сказал, — проговорил он, немного помолчав, — что основная опасность угрожает вам, как вы говорите, из-за того, что кто-то проникнет сюда под чужим именем, украдет нечто небольшое, а потом улизнет на поезде через туннель.
— Либо, — улыбнулся Хунак, — я приглашу сюда настоящего взломщика только потому, что сочту его интересным гостем. А он может злоупотребить моим гостеприимством. Но если он на это рассчитывает, он, конечно, ошибается.
Хунак перешел на Высокопарный Хозалихский стиль, сложный в общении, поскольку каждое слово уточняло произнесенное ранее, что придавало высказыванию особую весомость.
Белозубая усмешка Хунака заставила Майджстраля похолодеть.
— Естественно, вор ошибается. — Дрейк после минутного замешательства подхватил заданный князем тон и ввернул подходящий афоризм, поскольку он избавлял от необходимости сочинять что-то оригинальное. — Гостеприимство следует уважать всегда.
Усмешка Хунака стала еще шире.
— Я наслышан о вашем недоразумении с Джозефом Бобом, — сказал он.
Майджстраль окаменел.
— Это следствие недопонимания, — ответил он.
— Рад слышать. Надеюсь, что нашей с вами дружбы подобное недоразумение не омрачит.
— Уверен, такого не случится.
Вернувшись к хозалихскому стандарту, Хунак проговорил:
— Прекрасно, — похлопал Майджстраля по руке и обернулся к приближавшейся гостье. Дама поразительно напоминала Элвиса Пресли — белый костюм, широченный ремень на бедрах, украшенный побрякушками, и все такое прочее. — Майджстраль, вы знакомы с майором Рут Зонг?
— Не имел счастья. Очарован.
Дрейк дружески протянул майору Зонг два пальца — в конце концов, кто же не знает Элвиса — и в ответ получил пожатие одним, означающее холодную формальность. Когда Майджстраль склонился, чтобы обнюхать ее уши, девушка несколько напряглась. «Наверное, — подумал Майджстраль, — не хочет, чтобы я видел, сколько на ней косметики». И зря. На взгляд Майджстраля, макияж был превосходный — настоящий Элвис, ни дать ни взять.
— Я надеюсь уговорить майора Зонг выступить сегодня вечером, — сообщил Хунак.
— Буду с нетерпением ждать, — сказал Майджстраль.
— Благодарю, — ответила Зонг. — Мне действительно надо попрактиковаться в преддверии конкурса в Мемфисе.
Как ни странно, ее слова прозвучали на человеческом стандарте, и Майджстраль с Хунаком из вежливости перешли на этот язык.
— Знатоки высоко ценят талант майора Зонг, — пояснил Хунак. — У нее большие шансы на победу.
— Я и сам собирался посмотреть конкурс, — сказал Майджстраль. — Желаю вам успеха.
— Спасибо. Надеюсь, вы меня простите?
Майор Зонг откланялась и удалилась. Хунак нахмурился.
— Как странно, — проговорил он негромко.
— Сэр? — спросил Майджстраль.
— Она наверняка собиралась выпить. А ушла, так ничего и не заказав.
Майджстраль навострил уши:
— Может быть, забыла? Или вспомнила о чем-то неотложном. О неназначенной встрече, например.
— Может быть.
— Смотрите — огни. В порт прибыла новая субмарина. Красный, белый, зеленый — нет, не узнаю. Но кто бы это ни был, я должен поприветствовать гостей. Майджстраль, желаю вам приятного времяпровождения.
Хунак направился к переходной камере. Майджстраль подавил желание опрокинуть бокал залпом — после напоминания о недоразумении с Джозефом Бобом пить расхотелось — и побрел по вестибюлю в поисках знакомых. Таковых на самом деле оказалось много — Дрейк видел их в передачах, но в каких — вспомнить точно не мог и уж тем более не знал этих людей по именам.
Один незнакомец в черном смотрел на Майджстраля так, словно не решался подойти и заговорить. Дрейк решил, что это, наверное, какой-нибудь взломщик-любитель, а поскольку он сейчас не испытывал жгучего желания общаться с дилетантами, то пошел дальше.
— Привет, Элис. Поздравляю с выходом на свободу.
Они обменялись дружеским пожатием двух пальцев: как-никак коллеги.
Элис Мэндерли, темноволосая стройная женщина средних лет, слыла одной из лучших взломщиц в галактике и всегда опережала Майджстраля в рейтинге. В общем зачете она числилась третьей и считалась претенденткой на первое место, занимаемое Джеффом Фу Джорджем, пока ей жутко не повезло при попытке похитить знаменитый «Голубой Зенит».
— Надеюсь, тюрьма была не слишком ужасна, — сказал Майджстраль.
— Тюрьма есть тюрьма, — ответила Элис. — И даже самая прекрасная темница страшна. — Она нахмурила брови и проговорила с хрипотцой: — И подумать только — засадила меня туда любительница. В школу шла, заметила отблеск от моего костюма-невидимки и как шарахнет меня портфелем, полным учебников и тетрадок. Наповал. Даже не верится, что мне вот так не повезло. — Она выругалась. — А ее наградили Орденом Кваризмы Второй Степени за заслуги перед обществом. Ну разве не оскорбление, скажи на милость!
