Он поднимался медленно, держась за дверь, с искаженным от боли лицом. Казалось, сейчас он не в состоянии напасть, но Эндер держался настороже. И все-таки Мейзеру удалось застать его врасплох, настолько быстро двигался старик. Мгновение спустя Эндер уже лежал у дальней стены, с его разбитых губ и носа текла кровь. Однако он сумел повернуть голову и увидел, как Мейзер медленно открывает дверь и, слегка прихрамывая, уходит.
Несмотря на боль, Эндер улыбнулся. Он перекатился на спину и смеялся до тех пор, пока чуть не захлебнулся кровью. Потом встал, чувствуя боль во всем теле, доковылял до кровати и лег. Спустя несколько минут пришел врач, чтобы заняться его ссадинами и ушибами.
Когда лекарство подействовало и Эндер начал засыпать, он вспомнил, как Мейзер прихрамывал, покидая комнату, — и снова негромко рассмеялся. Он так и уснул, смеясь, а врач укрыл его одеялом и погасил свет.
Утром Эндер проснулся от боли. Ему снилось, что он дерется с Мейзером и побеждает.
На следующий день Эндер явился в игровой зал с нашлепкой из пластыря на носу, с распухшими губами. Мейзера на месте не оказалось, а капитан, работавший с Эндером и раньше, показал ему новую приставку к имитатору, похожую на трубку с витком проволоки на конце.
— Рация. Примитивная, конечно. Теперь наденем петлю тебе на ухо, а другой конец трубки сунем в рот. Вот так.
— Осторожно! — пробормотал Эндер, когда капитан вставил конец трубки между его распухшими губами.
— Прости. А теперь говори.
— Хорошо. С кем?
— Скажи что-нибудь и сам поймешь, — улыбнулся капитан.
Эндер пожал плечами и повернулся к имитатору. В тот же миг в его голове зазвучал голос, такой громкий, что невозможно было разобрать слова. Эндер сорвал с себя рацию.
— Вы хотите, чтобы я оглох?
Капитан покачал головой и слегка повернул круговую шкалу на маленьком пульте на столе неподалеку. Эндер снова нацепил на себя устройство.
— Командир, — раздался знакомый голос.
— Да, — ответил Эндер.
— Какие будут инструкции, сэр?
Голос явно был очень знакомый!
— Это ты, Боб? — спросил Эндер.
— Да, сэр.
— Боб, это Эндер.
Молчание, потом — взрыв смеха. Эндер различил шесть или семь смеющихся голосов. Когда смех умолк, он спросил:
— Кто там еще с тобой?
Несколько голосов заговорили сразу, однако Боб перекричал всех:
— Я, то есть Боб, а еще Педер, Винс, Уонгер, Ли, Влад.
Эндер на мгновенье задумался и спросил, какого черта они тут делают. Парни снова расхохотались.
— Им слабо расформировать нашу группу, — ответил Боб. — Мы командовали армиями от силы две недели — и вот очутились здесь, в Школе Командиров, где нас стали учить работе с имитатором. И вдруг сказали, что под начальством нового командира мы должны сформировать флот. И этим командиром оказался ты.
Эндер улыбнулся.
— Так как, ребята, вы справитесь?
— Вот увидишь!
Эндер усмехнулся.
— Тогда за работу. Итак, нам предстоит формировать флот?
Ближайшие десять дней Эндер натаскивал своих взводных и в конце концов добился того, что они управляли кораблями, как искусный танцор — своими ногами. Это немного напоминало занятия в Боевой Школе, вот только теперь Эндер всегда видел, чем занимаются его взводные, мог разговаривать с ними и в любой момент отменить или изменить их приказы.
Однажды, когда Эндер сидел за пультом управления имитатора, загорелись яркие зеленые огни. Приближался враг.
— Значит, так, — сказал Эндер. — X, Y — группируйтесь, С и D — на резервный экран. Е — южный виток, Боб — на север.
Вражеская флотилия, построившаяся в виде сферы, числом вдвое превосходила силы Эндера. Половина его кораблей составила компактное соединение, по форме напоминавшее пулю, а боевой порядок остальных походил на плоский круглый щит. Кроме того, у него имелось совсем маленькое соединение под командой Боба — оно вышло за пределы экрана имитатора, обходя врага сзади.
Эндер быстро понял стратегию противника: как только к нему приближались достаточно близко, тот отступал, надеясь заманить чужие корабли внутрь своей сферы и окружить. Эндер услужливо «попался» в эту ловушку.
Враг медленно стягивал к нему свои силы, боясь оказаться в зоне поражения прежде, чем сможет обрушить на Эндера мощь своих орудий. Тогда Эндер перешел к следующему этапу: его «щит» приблизился к сфере, и враг начал перебрасывать силы туда. Потом с противоположной стороны показался Боб, и противник перебросил еще часть кораблей, чтобы его встретить.
И такие маневры делали сферу очень уязвимой. «Пуля» Эндера ринулась в атаку, а поскольку на этом направлении он обладал численным превосходством, ему удалось проделать брешь во вражеской позиции. Враг попытался заткнуть дыру, но под шумок «щит» и небольшие силы Боба напали одновременно, в то время как «пуля» устремилась к другой части сферы. Прошло всего несколько минут — и вражеский строй распался, большинство кораблей были уничтожены, а немногие уцелевшие поспешно скрылись.
Эндер выключил имитатор. Огни погасли. Рядом с Эндером, засунув руки в карманы, в напряженной позе стоял Мейзер. Эндер поднял на него глаза.
— Вы, кажется, говорили, что враг будет хитрее меня, — сказал он.
Лицо Мейзера осталось безучастным.
— Что ты выяснил в ходе боя?
— Выяснил, что их боевой порядок оправдал бы себя только в том случае, если бы их противник был глуп. Они так рассредоточили свои силы, что на любом направлении мои корабли превосходили их числом.
— А еще что?
— Еще то, — ответил Эндер, — что не следует всегда придерживаться одной и той же тактики. Это делает тебя слишком предсказуемым.
— И все?
Эндер снял рацию.
— Враг мог бы одержать победу, если бы раньше решился сломать свой строй.
Мейзер кивнул.
— У тебя было преимущество, которое сделало сражение неравным.
Эндер холодно взглянул на него.
— Они превосходили меня числом вдвое.
Мейзер покачал головой.
— У тебя есть ансибль, а у врага его нет. Это обстоятельство тоже учитывается в учебных сражениях. Их сообщения не могут передаваться так быстро.
Эндер посмотрел на имитатор.
— Неужели расстояния настолько велики, что это имеет существенное значение?
— А ты разве не знал? — спросил Мейзер. — Ни один корабль во время боя не приближался к другому больше чем на тридцать тысяч километров.
Эндер попытался прикинуть размеры вражеской эскадры. Он плохо разбирался в астрономии, но сейчас в нем проснулось любопытство.
