Так к чему рисковать? В конце концов, подземное зрелище не такие уж свежие новости. Прошло уже несколько лет. Кто-то придумал, спланировал и осуществил свой замысел много лет тому назад. Большие люди с мозгами и достаточными возможностями знали о происходящем давно. Кто-то должен был знать. Пусть и не подполковник, безумный первопроходец военной разведки НАФТА, но все же…
Стоило Питу как следует задуматься об основных последствиях, как… Слишком большая работа, а отдача — невелика. В эту клетку заперто не так уж много людей. Тысяч пятнадцать от силы. В Азиатской Сфере, должно быть, найдутся десятки или даже сотни тысяч неассимилированных народностей. Вероятно, даже миллионы. Да и к чему останавливаться? Проблема, свойственная не только Азии. Всемирная. Непокорные племена, не могущие или не желающие играть по правилам двадцать первого века…
Сколько атомных испытаний провел красный Китай в глубинах Такламакана? Никто не удосужился организовать для Пита занятия по древней истории. А что, если звездный проект не просто красивая инсталляция? Что, если Сфера продала свой план Европе и НАФТА? Сколько заброшенных дыр оставалось там, сколько реликтовых шахт таилось в двадцать первом веке — в Южно-Тихоокеанском регионе, в Австралии, Неваде? Смертоносные отбросы давным-давно порушенного Армагеддона… Безмолвные свалки, на которые никто и не взглянет,..
Конечно же, Паук способен напрячь все свои нервы и мускулы, чтобы заставить мир заметить происходящее. Но зачем? Не лучше ли сперва все обдумать?
Пит так и не смог признаться себе, что уже не хотел уходить.
По мере того как хватка отчаяния ослабевала, Паука все больше и больше интересовали местные. Жесткие границы, в которые умещались их жизни и их вселенная, и то, как можно обдурить узколобых обитателей корабля, интриговало. Никогда жителям звездолета не случалось встречать сверхъестественное существо — прежде они лишь воображали себе подобные создания. Для начала Пит проделал несколько полтергейст-трюков просто от скуки. Прятал блестящие шапки седобородых старцев. Похищал манускрипты на пальмовых листьях из священных библиотек. Украл парочку абаков.
Но все это было детскими забавами.
Местные жители построили небольшой храм, святая святых. Разумеется, Пит поставил своей целью проникнуть внутрь.
В храме держали взаперти девушку. Красивую и немного безумную — именно благодаря последнему качеству она и оказалась идеальным кандидатом на роль Священной Храмовой Девы. Она была официальной Жрицей Храма первого звездолета. Очевидно, скромные селяне могли позволить себе лишь одну-единственную внушающую благоговение Верховную Деву-Жрицу. Но поскольку обитатели корабля были людьми практичными, то довольствовались тем, что имели.
Верховная Жрица была миловидной молодой женщиной и вела до отвращения сладкую жизнь. У нее имелись личные служанки, гардероб ритуальных одеяний и прическа, на сооружение которой требовалось немало времени. Всю жизнь Верховная Жрица посвящала крайне сложным и абсолютно бесполезным ритуальным действиям: возжигание благовоний, посыпание пудрой идолов, омовения, очищающие обряды, земные поклоны, бесконечные песнопения, нанесение знаков на запястья и щиколотки… Святая и совершенно сумасшедшая, так что за ней наблюдали с постоянным и непреходящим интересом. Она была всем для обитателей корабля. Именно Жрице приходилось совершать множество сумасбродных, неприятных поступков, чтобы избавить от этой необходимости прочих. Все, что имело отношение к Жрице, было предрешено.
Пит в общем-то восхищался Святой Храмовой Девой. Вполне в его вкусе, да к тому же чувствовалось подлинное родство душ. Единственная обитательница звездолета, в обществе которой Пит был в состоянии проводить свое время.
После продолжительного наблюдения за девушкой и ее действиями Пит явился перед ней. Сперва она запаниковала. Затем попыталась убить градолаза, разумеется безуспешно. Когда же Дева-Жрица поняла, что перед ней неимоверно могучее волшебное существо, совершенно не похожее на сородичей, она принялась кататься по полированному полу Храма, разрывая на себе одеяния и громогласно причитая от нескрываемого ужаса-надежды на то, что ее смертельно, неописуемо осквернят.
Пит оценил привлекательность подобной фантазии. Будь он помоложе, пожалуй, склонился бы к дьявольскому порабощению. Но теперь он повзрослел. И с трудом представлял себе, как подобное смогло бы улучшить ситуацию или же внесло хоть какое-то ощутимое разнообразие.
Они так и не выучили наречия друг друга. И ни разу не сливались — ни физически, ни мысленно, ни эмоционально. Но в конце концов им удалось найти статус-кво, при котором оба могли находиться в одном помещении, безмолвно изучая друг друга и безуспешно пытаясь постичь происходящее в чужой голове. Порой они даже вместе лакомились яствами.
Вот и весь контакт, которого Пит сумел достичь за всю историю знакомства с этим невероятно далеким племенем.
Пит и представить себе не мог, что звезды погаснут.
В табуированной местности звездолета он вырыл себе демоническое логово. Изредка прорубал окно, сводя на нет ремонтные работы роботов, и устраивал незаметные прогулки по искусственному космосу. Такие вылазки странным образом успокаивали. Были у него и другие мотивы для подобных экскурсий. Небезосновательное опасение, что обитатели второго звездолета каким-то образом проберутся, отыщут пути сюда и разгуляются в неистовой расистской вакханалии грабежа, убийства и насилия.
Но жителям второго космического корабля хватало других забот: роботы. Любая победа над кипящим плазмомозгом и его кошмарными орудиями могла быть только временной. Подобно грязевому оползню, эти штуковины огибали любые преграды, вписывались в каждую возможность эволюционировать и постоянно, неутомимо рвались вперед.
После сокрушительного поражения кипящие производственные чаны вступили в стадию биомеханического перепроизводства. Прежний режим оказался свергнут. Ни о каком равновесии не могло быть и речи. Машины вернулись к эпохе кибернетической мечты. Не было ничего невозможного. Звездные стены росли будто на дрожжах и толстели от бурлящей массы тюремщиков нового поколения. Атаку второго звездолета вновь отбили — еще одно горькое, неожиданное судьбоносное унижение. Осужденная отчизна превратилась в смехотворный бетонный ком. Пропали даже иллюминаторы, безжалостно запечатанные механической слюной и слизью. Живая могила.
Пит полагал, что это достойное завершение работы. В конце концов, первые конструкторы системы имели в виду явное соответствие проекта нынешним параметрам.
