26
Джип выбил ворота пристани, свалил кадку с пальмой и покатился под уклон – к морю. Ему наперерез, крича и размахивая руками, побежал сторож, его можно было понять: у причала покачивались яхты стоимостью в миллионы реалов. На некоторых находились люди – обслуживающий персонал, матросы и сами владельцы, рев перегретого мотора привлек к себе их внимание.
Выехав на пристань, Джим повел машину вдоль ряда яхт. Все это были дорогие и скоростные суда, но любую можно было догнать на вертолете. Хотя вот это…
Джим выжал тормоз, и двигатель умолк, похоже, насовсем.
– Тони, мы приехали.
– О-о-о… – простонал напарник. Джим был рад это услышать, он опасался, что Тони не переживет переезда.
На пристань осторожно въехал полицейский автомобиль. Джим с трудом выбрался из машины и, подняв пистолет, выстрелил в лобовое стекло преследователя. Оно покрылось паутиной трещин, а звук выстрела заставил обитателей яхт заметаться по палубам.
– Порядок… приятель, выходи, – позвал Джим, заглядывая в машину. – Эй, сколько же в тебе этой кровищи? – поразился он, глядя на спинку водительского сиденья.
– Это твоя, Джимми, – косо осклабился бледный Тони и, не отпуская окровавленный кокон из полотенец, выбрался из машины.
– Ты… хочешь сказать, что я ранен? – прохрипел Джим, чувствуя в легких отвратительное бульканье.
– Да ты практически труп, приятель.
– Сдавайтесь, далеко вам не уйти! – прокричали из-за полицейской машины, Джим поднял пистолет, выискивая цель, но полицейские были не так глупы, чтобы высовываться.
Над пристанью показался вертолет, он сделал круг, потом еще один, спускаясь все ниже. Джиму пришлось выстрелить в него, чтобы тот убрался.
Поддерживая Тони под локоть, он стал помогать ему взбираться по трапу на борт яхты «Кассама». На палубах других яхт было пусто. Хотя на каждом борту имелось оружие, вступать в перестрелку с неведомыми бандитами никто не решался.
– Во мне совсем нет крови… – пожаловался Тони. – Но без руки мне никак нельзя.
– Скоро мы от них оторвемся, – пообещал Джим. Он помнил, что вроде бы придумал способ, как это сделать, но вот теперь снова забыл.
«Я вспомню, вот поднимемся на палубу, и обязательно вспомню», – сказал он себе.
Как только напарники взошли на палубу и скрылись за надстройками, полицейские осмелели и выбрались из-за машины. Им на помощь к причалу стали спускаться другие – у ворот пристани собралось больше десятка патрульных автомобилей, а чуть позже подъехал фургон отряда особого назначения.
– Это не наша яхта… – произнес Тони, сползая по стенке надстройки.
– Я знаю, приятель. Но другой у нас нет.
Оставив напарника на палубе, Джим пошел на нос яхты. Он вспомнил, что с причала заметил привязанный к «Кассаме» небольшой спайбот с опускающимся верхом. На борт спайбота вела удобная лесенка; учитывая состояние Джима, это было очень кстати.
Чувствуя в спине тупую боль и странный треск при каждом движении, Джим спустился на спайбот, открыл незапертую дверцу и оказался в просторной кабине. Одного взгляда на панель было достаточно, чтобы вспомнить, как управляется судно этого типа. Джим включил питание, подождал, пока загрузится бортовой компьютер, и, вызвав на экран навигационную карту района, стал джойстиком прокладывать для спайбота новый курс. Это заняло всего несколько секунд, после чего Джим выставил скорость на каждом участке пути.
Указав выход на маршрут через две минуты, он оставил кабину и, выбравшись на корму спайбота, тут же заметил крадущихся по причалу спецназовцев.
Прицелившись, он выстрелил в первого. Полицейский упал, его товарищи, не видя, откуда стреляли, открыли огонь во всех направлениях, вышибая стекла надстроек и перебивая тросы радиоантенн. Под прикрытием этой канонады они утащили раненого и убрались сами.
Джим перевел дух и стал подниматься на борт «Кассамы». Здесь было всего-то десяток ступеней– дощечек, но как же тяжело они давались. В какой-то миг Джиму показалось, что он снова на вилле «Фрайбурга» и зачем-то поднимается по крыльцу в дом. Но видение прошло, и Джим снова оказался на утлой лесенке.
Пару раз он останавливался, полагая, что его стошнит, однако, когда сознание прояснялось, опять карабкался наверх.
Наконец удалось перевалиться через борт. От удара о палубу Джим на мгновение потерял сознание, а когда очнулся, понял, что не может идти – стоило только приподняться, как палуба начинала раскачиваться, и он снова ложился.
«Забыл, совсем забыл…» Он повернулся и сбросил с кнехта канатную петлю – теперь спайбот был свободен. Но идти Джим все еще не мог, и тогда он пополз, чтобы добраться до Тони.
Ему казалось, что он полз очень долго, и когда наконец подполз к напарнику, тот все так же сидел, привалившись к надстройке. Джим схватил его за ворот и потащил в рубку, благо дверь в нее оказалась открыта.
Неожиданно рядом взревел запущенный на высоких оборотах двигатель, потом послышались крики. Спайбот включил подачу и стартовал. Где-то начали стрелять, потом послышался топот тяжелых полицейских башмаков – полиция забралась на соседнюю яхту.
– Они уходят, лейтенант! Уходят!
И снова застучал автомат.
– Прекратить огонь!
«Наверно, это лейтенант», – подумал Джим.
– Мы их с воздуха достанем!
«Как же, достанешь ты жестянку при ее восьмидесяти узлах…» – мысленно порадовался Джим и… потерял сознание.
Очнулся он не скоро, тяжелый обморок перешел в сон, глубоко всхрапнув, Джим проснулся от яркого солнечного света.
Он открыл глаза, попытался пошевелиться и застонал. По спине расходилась такая боль, что впору было завыть. Однако Джим помнил, что они все еще в опасности.
«Где же Тони?»
Морщась от боли, Джим перевалился на бок. Дыхание стало сиплым и надсадным, как будто он тащил в гору неподъемный рюкзак. И тут Джим увидел напарника – тот сидел в углу, возле панели приборов, и, раскачиваясь, баюкал свою отсеченную руку.
– То… Тони!
Напарник не отозвался.
– Тони! – Джим тяжело закашлялся и сплюнул на пол кровавый сгусток.
– Чего тебе? – недовольно отозвался тот.
– Ты жив?
– Дурацкий вопрос. Я же тебе отвечаю… Вот только рука болит невыносимо…
«Гангрена!» – пронеслось в голове Джима.
– Болит, дергает! И пальцы едва шевелятся… Может, я уже не смогу владеть ею, а Джимми?
В ожидании ответа Тони уставился на друга, а тот пытался заново переосмыслить услышанное.
– Что с твоей рукой? – спросил он, чтобы прояснить ситуацию.
