- Ты хочешь, чтобы твои кошмары прекратились, или нет? - оборвала его леди Мэй. - Когда мы покончим с Армигером, ты освободишься от диких снов. Но уничтожить его под силу только нам с Акселем. Никто больше на Вентусе на это не способен. Ты, конечно, можешь удрать от нас, однако от Армигера тебе не убежать.
Они долго смотрели друг на друга горящими от ярости взглядами.
- Ну так что? - спросила она наконец.
- Он идет сюда, - мрачно сказал Джордан. Мэй уронила ботинок и села.
- Точно?
- Да. Он идет за мной!
- Откуда ты знаешь?
- Знаю, и все.
- Я так не думаю, - нахмурилась Мэй. - По крайней мере у нас нет доказательств того, что он по-прежнему получает от тебя сигналы. Как я уже говорила, мы приняли меры, чтобы он не мог видеть твоими глазами. Впрочем, скоро все выяснится. А пока поживем здесь. Только не забывай, что мы в гостях, Джордан, и веди себя соответственно.
- Что вы имеете в виду? - подозрительно спросил юноша. Она похлопала рядом с собой по кровати, и Джордан сел на льняное покрывало. Постель была мягче всех, на которых ему доводилось спать, за исключением, быть может, кровати в механском особняке. Леди Мэй склонилась к нему и начала легонько массировать плечи.
- Мне надо поговорить с Акселем. Когда придет портной, попроси его одеть тебя. Только не в ливрею - ты больше не слуга, ты ровня любому в этом доме. Так что закажи жилет, смокинг и прочие вещи, понял?
Джордан кивнул.
- Не забредай слишком далеко и, пожалуйста, не ходи в комнаты для прислуги. Веди себя как хозяин. Тебе, возможно, это будет нелегко, но так надо.
Джордан нахмурился. А ведь ему действительно будет тяжело. Никогда в жизни Джордан не ходил по коридорам замка как хозяин. Он привык бегать от одной черной лестницы к другой и не заходить туда, куда его не вызывали. Мэй права; он инстинктивно будет искать помещения для прислуги, поскольку привык есть на кухне и уходить из замка по вечерам.
- Постараюсь, - буркнул юноша.
- Вот и хорошо. - Мэй вскочила с кровати. - Пойду поищу Акселя. Пожелай мне удачи.
Джордан проводил ее взглядом и, когда она ушла, запер дверь на задвижку. А затем принялся осматривать известку в швах вокруг окна, проверяя ее на прочность.
Акселя, естественно, поселили в главном здании. Каландрии не составило труда найти его апартаменты; все слуги знали его, хотя он пробыл здесь всего два дня.
Мэй, прыгая через ступеньку, поднялась на третий этаж. Она невольно улыбнулась, вспомнив, как Аксель ткнул того щеголя носом в землю. У двери Мэй остановилась и посмотрела на себя. На ней все еще был оборванный дорожный костюм. Жаль, что они не приехали раньше Акселя; тогда она встретилась бы с ним в элегантном платье, с жемчужинами в ушах. Она вздохнула и постучалась в дверь.
- Войдите!
Мэй вошла в роскошную спальню. Комната была огромной, с прекрасным видом на окрестности. На окнах висели бархатные занавеси, над кроватью - такой же бархатный балдахин. Резные ножки кровати, украшенные орнаментом, были позолочены - а может, отлиты из золота. Из-под кровати торчал носок женской домашней туфельки. Действительно, спальня Акселя…
В чистом пиджаке и синей шелковой рубашке, он встал из-за письменного стола.
- Привет! - Аксель раскрыл ей объятия. - Только не бей меня больше!
Мэй тепло обняла его. От Акселя все еще пахло вином, но она знала: он наверняка принял антиалкогольное средство перед встречей с ней. Аксель держал ее в объятиях на секунду дольше, чем ей хотелось бы, но это тоже было в порядке вещей. Наконец, отпустив ее, Аксель обвел комнату рукой:
- Ничего себе местечко, да?
- Ничего другого я от тебя и не ожидала, - ответила Мэй, глянув на туфельку.
Ее всегда поражала способность Акселя приноравливаться к обстоятельствам. В конце концов, он не был профессионалом, как она. Каландрию учили шпионажу и разведывательному искусству люди, для которых это было религией. Они забрали ее из приюта, где она очутилась после ареста и смерти матери, и отрезали все нити, связывавшие девочку с миром и домом. Они не просто сделали из нее другую личность - ей дали целый набор личностей. С тех пор Каландрия не играла, только когда спала. Она могла быть более или менее самой собой лишь в тех случаях, когда ей удавалось обмануть своих работодателей - и то исключительно с близкими друзьями, такими как Аксель.
Она встретилась с Акселем в глухом космическом уголке, на морозной планете без солнца. Он был контрабандистом. Они уже не впервые заключали взаимовыгодные соглашения, и каждый раз Каландрия была другой личностью. Акселю было непросто приспособиться к ее игре, но он сумел это сделать, и Каландрия прониклась к нему искренней симпатией. Сейчас она воспользовалась возможностью и выбранила его за беспечность.
- Если бы мне поручили заманить тебя в западню, ты проходил бы сейчас курс декриминализации, - сказала она ему. - Считай, что тебе повезло.
Аксель только рассмеялся.
Каландрия нуждалась в маскировке, чтобы внедряться в разные общества и субкультуры, чего требовала ее работа, в то время как Аксель, где бы он ни был, сразу же обзаводился друзьями, ни на йоту не меняя собственную наружность и манеру поведения.
- Посмотри-ка на эти картинки! - сказал он, подтащив ее к стене. Стены были увешаны большими выцветшими фотографиями предков клана Боро. - Напечатаны на фарфоре, а потому неподвластны времени. Здорово, да?
Мэй приподняла бровь.
- Пожалуй.
Фотография была разрешена Ветрами, как и другие элементарные химические процессы. Аксель это знал. С чего вдруг его так заинтересовали эти снимки? Они не шли ни в какое сравнение даже с самыми примитивными голограммами.
Аксель взялся за графин с вином.
- Прекрати! - сказала Мэй. - Еще не вечер.
- Потрясающие картинки, по-моему, - отозвался Аксель. - Особенно эта, напечатанная на пергаменте.
Он поставил графин на резной столик под снимком, взялся обеими руками за рамку и снял фотографию со стены.
Перед ними открылась дыра неправильной формы - широкий конец вделанного в штукатурку большого рога. Каландрия изумленно раскрыла глаза. Аксель поднес руку к уху, встав в позу усердно слушающего человека, а другой рукой выразительно махнул Каландрии.
- Интересно, как они это сделали? - откашлявшись, спросила она.
- Что именно? Фарфор или пергамент?
Аксель взял графин и кивнул в сторону рога. Мэй покачала головой.
Пожав плечами, Аксель вылил содержимое графина в рог. Красное вино забулькало, стекая в трубку в стене - и, очевидно, в ухо того, кто слушал с той стороны.
Аксель фыркнул, чрезвычайно довольный собой, и, схватив со стола шелковую салфетку, сунул ее в отверстие рога. Затем повесил фотографию обратно и сдул с рук пыль.