Лицо Доминики побледнело.
— Черт побери, Джейкоб, посмотри, что ты наделал!
— Это его вина. Он должен был перекатиться после падения. Сэнсей ведь научил его этому еще месяц назад.
— Сейчас шесть утра!
— Когда боги Смерти придут за нами, они не будут спрашивать, который час. Нам нужно быть готовыми.
— Я тебя ненавижу! — завопил Иммануэль. — Ты больной придурок!
— Я Супермен. А ты всего лишь Кларк Кент[12], рохля бесполезный.
Доминика шагнула к Джейкобу, но светловолосый мальчик, обладая молниеносной реакцией, уже успел перескочить на другую сторону кровати.
— Самонадеянная смертная! Ты не сможешь поймать Супермена!
Соль пошел на перехват. Игра началась.
Джейкоб финт влево, затем перепрыгнул через тумбочку и проскользнул под протянутыми к нему руками охранника.
Перец, отказываясь играть, просто загородил собой дверь.
— Игра окончена, Джейк.
Мальчик не останавливаясь подпрыгнул и буквально пробежал по воздуху, колотя ногами. Его правая ступня врезалась в массивную грудь охранника, затем последовал блок ударов — и Перец вынужден был попятиться к открытой двери.
Джейкоб ушел в кувырок, приземлился на ноги и помчался по коридору в кухню, к черному входу.
— Супермен… да-да-да…
Перец сел, потирая грудь.
— Черт. Как он это сделал?
Доминика была вне себя.
— Богом клянусь, этот ребенок меня в могилу сведет. Пойдем, Мэнни, найдем лед для компресса.
Она подняла мальчика на ноги и вывела из комнаты.
Куртц посмотрел на гиганта напарника.
— Теперь ты понимаешь, почему мы с Карлой так и не завели детей.
Белль Глейд, Флорида 6:17
Рассветные лучи заиграли на поверхности озера Окичоби, раскрашивая волшебными оранжевыми оттенками корпуса яхт и паромов, стройные ряды которых покачивались у пристани. Отели, казино, рестораны и магазины были еще закрыты, отдыхая от ночного наплыва туристов. Пеликаны и песочники пировали на оставшемся с ночи мусоре.
К югу от залитых солнечным светом чистеньких улиц, у моста через канал, был водружен дорожный знак, предупреждающий о том, что здесь заканчивается туристическая зона. Знак на другой стороне моста приглашал в подлинный Белль Глейд.
Решетки на окнах и витринах магазинов говорили сами за себя, при этом характеризуя соответствующим образом быт и нравы городка.
Доходы от азартных игр никак не отражались на этом анклаве бедности, если не считать благоустройством увеличение штата полиции и пристройку нового крыла к зданию местной тюрьмы. При этом здание начальной школы было темным и угрюмым, в окнах крошечных классов натужно скрипели древние кондиционеры, выплевывая теплые волны пропахшего плесенью воздуха. Двумя кварталами дальше располагалась церковь преподобного Морхеда, которая уже давно плакала по ремонту. За грязной парковкой, по которой ночью деловито шастают крысы, располагалась четырехкомнатная хибарка с пожелтевшими от времени стенами в облупившихся черных потеках.
В день своего рождения семилетняя Лилит Ева Робинсон проснулась мгновенно. Посмотрела на вентилятор под потолком. Сконцентрировалась.
— Шесть… семнадцать.
Она перекатилась на бок и посмотрела на часы. Было 6:17 утра.
Лилит вылезла из своей постели на софе. Сложила простыни, одеяло и подушки, после чего пошла на кухню. Вынула из холодильника два яйца, взбила их, вылила на сковороду. Поставила на плиту, зажгла огонь.
Посетила туалет, потом вымыла в ванной лицо и руки. Выдавила на растрепанную щетку последний комочек зубной пасты, хорошо понимая, что нового тюбика не увидит еще как минимум неделю. Прополоскала рот. Натянула платье, висевшее на ручке двери, и уставилась на свое отражение в зеркале.
Кожа цвета какао. Высокие скулы. Синие глаза и длинные волнистые черные волосы. Дочь покойной Маделины была красавицей, но, несмотря на это, одноклассники ее люто ненавидели.
— Лилит Ева!
Дверь рывком распахнулась, и девочку выволокли из ванной.
— Ты это видишь? — Квентон Морхед сунул ей под нос сковороду со сгоревшей яичницей. — Третий раз за неделю! Что, во имя Господа, с тобой творится, девочка?
Лилит не ответила. Ответить сейчас означало спровоцировать баптистского священника на физическую расправу.
— Я с тобой говорю, маленькая язычница. Отвечай!
Тишина.
— Будь ты проклята. Такая же, как твоя мать. Тебя ждут шесть ударов, и на сей раз я не собираюсь слушать твое хныканье. — Она заметила электрошнур с узлами, который священник сжимал в правой руке. Левой он развернул девочку, сжав ее запястье.
— Почему (свист и шлепок) Господь (свист и шлепок) связал меня (свист и шлепок) с такими, как ты, просто не понимаю!
Лилит взглянула ему в лицо, сморгнув слезы и чувствуя, как ей больно дышать.
— Прости, дедушка.
— Прости, черт бы тебя побрал! Марш в школу! Завтрак окончен!
Она проскользнула мимо него, схватила школьную сумку и выбежала за дверь.
Бренди Таунсон ждала ее снаружи. Они молча пошли рядом.
— Ты его ненавидишь, верно?
— Я сама виновата, — ответила Лилит.
— Он тебя не любит. Тебя никто не любит.
— А ты меня любишь. Бренди?
— Эй, придурочная, ты с кем говоришь?
Лилит подняла взгляд и увидела Данта и его приятелей из четвертого класса. Она почувствовала, как теплая струйка мочи стекает по ноге.
— Беги, — шепнула Бренди.
И Лилит помчалась по лужайке к парковке церкви.
Мальчишки гнались за ней примерно квартал, потом сдались и отстали.
Лилит Ева Робинсон хоть и была придурочной, но при этом очень быстрой. Так что никто из учащихся не мог ее догнать.
Особняк Гэбриэлов, Лонгбот Ки, Флорида
Беспилотный разведывательный аппарат Сикорского-3000 замедлил свой полет на высоте шести метров над берегом, и его тень заплясала на мокром песке. Почти метр в диаметре, овальной формы, с отверстием в центре, где горизонтально, как у вертолета, вращаются лопасти, — PAC-3000 разработан специально для движения на малой скорости. Его топливные батареи рассчитаны на семнадцать часов непрерывного полета.
Под алюминиевым днищем аппарата располагаются три камеры наблюдения с обзором в 360 градусов.
Одна из камер повернулась к двум фигурам, бегущим по краю прибоя.
Джейкоб Гэбриэл мельком взглянул на робота и прибавил ходу. Его ноги работали, как хорошо отлаженные поршни автомобильного двигателя. Бег по лодыжки в воде изматывал сам по себе, даже без загубника от акваланга, через который он дышал. Такая пробежка была составной частью тренировки по боевым погружениям. Удары сердитых волн сегодня были непредсказуемы, выбивали мальчика из ритма. Молочная кислота накапливалась в мускулах.
