Наконец укол был сделан, оставалось только ждать. Секунды тянулись медленно, нестерпимо долго складывались в минуты. Неожиданно пленница шевельнулась. Едва заметно, чуть-чуть… Непонятно даже чем — рукой, ногой. Просто пришло ощущение, что она двинулась. Точнее — изменила позу. Тут же это ощущение усилилось, пришла уверенность — ага, грудь ее поднялась и опустилась. Спартак вскочил на ноги. Винета повторила его движение.
— Быстрее, — заторопил ее Спартак, — снимай этот костюм. Застежки на плечах и на спине. Поторопись!..
Металлизированное трико с шелестящим шумом сползло на пол. Кожа под ним отливала нездоровой синевой, местами были видны отеки и пролежни. Кое-где открылись глубокие рубцы.
— Вот как ей приходилось дышать. — Он указал на снятый с груди механизм, который нагнетал воздух в ее легкие. — Мало того, что эта штука работает как мехи, она еще и заставляет биться сердце. А это устройство, снятое с живота, заставляет отправлять естественные функции, но не очень эффективно.
Винета слова в ответ не могла выговорить — она, расширив до предела глаза, неотрывно смотрела, как на лице пленницы появляется страдальческое выражение. Это была не просто гримаса страдания и боли, а что-то более страшное. Словно несчастная, испытывавшая запредельные муки, уже вроде и примирилась с ними. Губы ее начали растягиваться, зрачки расширились, слезы обильно полились из глаз — Спартак тут же повернул ее голову набок. Справившись с подступающей тошнотой, он спросил:
— Можешь сделать ей массаж? Святая галактика, кто может сказать, как долго она пролежала без движения. Теперь, когда тело начинает обретать чувствительность, ей необходимо помочь.
Винета без слов принялась массировать ноги несчастной.
* * *
— Спасибо. — Голосок оказался тоненьким, чуть надтреснутым. Спартак едва услышал его. Винета сразу прекратила массаж.
— Большое спасибо, — уже громче и отчетливее сказала девушка. — Достаточно. Боль прошла.
— Ты уверена? — подавшись вперед, спросил Спартак.
— Совершенно.
Мужчина во все глаза смотрел, как пленница кончиком языка облизнула сухие губы.
— Вы Спартак? А вы Винета? Правильно?.. — спросила она.
Спартак вздрогнул — вот оно, начинается. Насколько ему известно, он ни разу не назвал девушку по имени. Выходит, пленница сумела отыскать ее имя в чьем-то сознании? Он так и спросил ее.
По лицу мутантки пробежала смутная улыбка.
— Да, — сразу призналась она. — Это меня так порадовало. Я ощущала столько страха в людях, которым было известно, кто я, что это знание буквально убивало меня. А у вас просто настороженность, страх наносной, поверхностный. Скорее робость. Куда сильнее вы желаете узнать, с кем имеете дело. Вас просто гложет любопытство. Вашу соседку тоже. Если бы вы знали, как я рада оказаться здесь.
— Значит, вам известно, что собираются с вами сделать? — предположил Спартак.
— Да. Я знаю, почему вы спрашиваете. Если честно, меня не очень-то волнует, куда меня отправят. Лишь бы вырваться из… прошлого. Хуже не будет. — Лицо ее затуманилось. Она вновь горько заплакала, но на этот раз совсем как человек, как маленькая девочка, узнавшая горе. Спрятала лицо в ладошках…
— Ладно, — вздохнул Спартак, — я вас сейчас оставлю. Винета, может, ты напоишь ее своим бульоном. Я, кажется, полностью восстановил силы.
В этот момент в его сознании родился естественный вопрос, однако он не решился его задать, просто повернулся в сторону пленницы и замер.
Она засмеялась, потом сказала:
— Меня зовут Джюнора. Вы очень ясно мыслите, Спартак. Это все выглядит как большой фосфоресцирующий сосуд, наполненный до горлышка. Или бассейн, где я способна разглядеть всю толщу воды, кроме одного места. Там есть какое-то черное пятнышко. Это касается того требования, которому вы вынуждены подчиняться. Вы летите в Найлок?
Спартак не ответил. Он сделал паузу, потом сказал:
— Воображаю, с какой легкостью вы сможете проникнуть в мысли моих братьев. Однако я не уверен, что они отнесутся к этому так же спокойно, как я.
— Нет, в их сознание мне проникать значительно труднее. И нет большого желания. Хотя можно попробовать. — Она закрыла глаза, замерла и некоторое время лежала затаив дыхание. Словно прислушивалась к шуму свободного пространства.
— Они оба пышут от ярости — психопринуждение сковывает их мысли. Оно похоже на густой туман. Один из них никак не может избавиться от мысли, что это я виновата в задержке на пути к цели.
Она замолчала — видно, ее потянуло в сон. Спартак показал Винете глазами на дверь и вышел из кабины. Постоял у порога, затем направился в рубку.
Возле самой двери он задержался. Изнутри доносились голоса братьев. Неожиданно Викс громко заявил:
— Я знаю, как Спартак смотрит на эту проблему. Он сам говорил мне об этом.
— Ну и?..
— Он сказал, что мы можем потратить месяцы на твои поиски. Может, придется обыскивать Аргус — мы тоже попались на твою уловку. Здесь, когда Рочард добрался до нас, он тоже предупредил, что спешить не стоит. Мы вполне можем слетать на Найлок и вернуться обратно.
— Очень удобная линия поведения. Мне такая знакома… Философия мелких дел, постепенных шагов.
Обернувшись и увидев входящего в рубку Спартака, он продолжил:
— Особенно для человека, который дал клятву верности ордену Энануорлда. Так может рассуждать только человек, просидевший много лет в парнике, вот что я вам скажу. Что касается меня, я согласен с тобой, Викс, — если удача на нашей стороне, если вам удалось так быстро отыскать меня, значит, надо хватать ее за хвост и держать крепко! Неужели нет средства, посредством которого вы могли бы избавиться от психопринуждения? Если же его сейчас действительно нет в нашем распоряжении, то вспомните — я-то свободен! Понимаете? Ты покажешь, как управлять кораблем, и мы помчимся в сторону Эсконела.
— Это невозможно по двум причинам, — откликнулся Спартак и подошел к братьям. — Первое: в этом случае психопринуждение тоже действует. Если Викс попробует научить тебя управлять кораблем и изменит курс, ему и мне несдобровать. В этом смысле нет никакой разницы, кто командует звездолетом. Второе: даже если ты успешно доставишь нас на Эсконел, мы прибудем туда в таком состоянии, в каком я находился, когда ты принес противоядие для Джюноры. А то и хуже. То же самое будет и с Виксом и с Винетой. В конце концов психопринуждение добьет нас. В любом случае мы будем неизлечимо больны.
— Эта мутантка… — Лицо Викса заметно напряглось. — Она что, уже выздоровела?
— Как, ты сказал, ее зовут? — тут же спросил Тиорин.
