— Спасти девушку или устроиться на работу. Или…
— Познакомиться с новым другом! Вот ты и знаешь теперь все.
— Последний вопрос, а почему тебя боится тот задира, который у вас в компании вечно на кого-нибудь быковал?
— Раньше он и на меня пробовал. Но ведь для того, чтобы вырубить человека, нужен всего один удачный, точный удар. Он нарвался как раз на такой. Потом решил повторить, но уже с дружками, и снова нарвался. С тех пор он меня и не трогает больше.
— Здорово! А ты не пытался рассказать кому-нибудь? Научить?
— Пробовал. Ученые меня осмеяли, против неверия не помогает даже накопленная удача, но рано или поздно кто-нибудь еще дойдет до того же, до чего докопался я. И еще знаешь что?
— Что?
— Ко всему прочему, я могу не только собирать удачу, я могу еще и делиться ею. Не со всеми, только с теми, кто остро в ней нуждается. И я поделюсь своей удачей!
— С кем?
— Скоро узнаешь.
А спустя полгода, спасенная Сергеем девушка, Марина, от рождения страдавшая глухотой, вдруг стала слышать. Помог новый способ лечения. Неслыханная удача, говорили врачи. Еще через два месяца Марина и Сергей поженились, и Дима был свидетелем на этой свадьбе.
День начался как обычно — Вася проспал. И ничуть этому не удивился, даже не забеспокоился. «Опять на работу опоздаю», подумал он и пожал плечами. Изучив свое отражение в зеркале, в частности трехдневную щетину, Вася философски решил, что борода его красит, делает мужественнее что ли, и бриться не стал.
На остановке царило оживление: какие-то барышни увлеченно гавкались на тему «Вас тут не стояло» с двумя тетками неопределенного возраста, пока маршрутка набивалась пассажирами. Невысокий и сизый от холода или от любви к выпивке мужичок, сосредоточенно сопя, пытался втащить необъятную сумку на подножку. У него это не получалось и барышни, вместе с неопределенными тетками, немедленно перестали склочиться друг с другом, и вместе, будто всегда так делали, насели на бедного мужичка. Тот сначала бормотал что-то извинительное, утирал под носом, а потом вдруг махнул рукой, плюнул, и выбрался из толчеи, таща за собой злополучную сумку.
— Блин! Что ж такое-то! — в сердцах ругнулся пассажир-неудачник, — Каждое утро! Как штурм Зимнего! Неужто нельзя было больше автобусов пустить!?
Ни к кому конкретно он не обращался, скорее всего, просто накипело, вот и высказался, но Василий решил ответить:
— Правильно, что не стал ты туда лезть. Сейчас полупустой подойдет.
— Да? А ты откуда знаешь?
— Времени-то сколько? Без двадцати девять. Чтобы к девяти успеть, именно в это время все из дому и ломятся. Час пик, так сказать. Вместо того чтобы выйти на пять минут раньше или позже, все атакуют именно эту несчастную маршрутку. А они же по расписанию ходят. Вон, смотри, следующая пошла. Почти никого.
— Действительно! — удивился сизоватый, — А я раньше думал, что тут всегда такая каша, в любое время.
— Это потому, что каждый день в одно и тоже время выходишь. В час пик. И никогда не опаздываешь, а «задерживаться» иногда бывает полезно.
Мужичок, как услышал эти слова, так и замер, будто ударенный по голове. Бывают такие люди, которые делают все в своей жизни правильно и по распорядку, никуда не опаздывают, на работу вот не просыпают, а жизнь при этом как-то не складывается. И крутятся они, как ерши на сковородке, но выбиться из системы привычного дневного графика не в состоянии. Одинаково у них все в жизни, серо и скучно, как циферблат часов. Тик-тик, тик-тик, все вовремя и все правильно. Стоит сшибить такого человека с привычной орбиты, выдать ему немножко свободного времени, или же наоборот отнять оное, как он не будет знать, чем себя занять, и, как правило, начинает много пить. Такому жизненно необходимо работать «у станка, от звонка и до звонка», знать, что 25-го будет аванс, и ходить с корешами в баню, припрятывая в потертом портфеле пару запотевших бутылок пива…
Такие люди не любят перемен, и перемены не любят их. Сам факт разрушения привычного порядка вещей приводит эти «серенькие часики» в состояние паники, а в депрессии они способны натворить много глупостей.
Мужичок обдумал тезис об опозданиях, пришел в ужас, и решил высказать все, что думает по этому поводу. Василий подлил масла в огонь:
— И, кстати, если иногда опаздывать, то можно на работу даже раньше приехать.
Тут уже пациента как-то переклинило, он даже шапку снял, отчего вдруг сделался какой-то беззащитный и глуповатый:
— Это еще почему? — не поверил он.
— Так ведь не только вы в одно время выходите, верно? Многие при этом на своих машинах едут. От того пробки у нас, ну там, за поворотом, как вы знаете, всегда в одно и то же время. То есть получается, что мы сейчас в пустой маршрутке едем, да еще и пробка рассасывается уже. И получится, что если не одновременно с предыдущим автобусом приедем, то с разницей в минуту. И нервы в порядке и овцы целы, — невпопад подбил расклад Вася и улыбнулся.
Мужичок до конца поездки сидел молча, возможно, подбирал аргументы против Васиной теории. Но, судя по решительному выражению его лица, опаздывать в будущем он, не смотря ни на какую логику, вовсе и не планировал. Завтра он, как обычно, опять выйдет из дома без двадцати девять, и будет штурмовать автобус в одном каре с тетками и бабушками-культуристками, вооруженными многокилограммовыми авоськами. Опять будет привычно злиться, но зато, преодолев трудности, окажется на работе вовремя и будет собою горд.
Вася, безразличный к этим внутренним страданиям, покачал головой и отвернулся к окну.
* * *
Начальник тоже не удивил, повел себя как обычно. Он закатил глаза, демонстрируя недюжинный актерский талант, всплеснул руками и заголосил своим грассирующим баритоном:
— Петро-о-о-ов! Петро-о-о-ов! Ты меня в могилу сведешь, Петров! Поч-ч-чему ты опять опозда-а-ал??
— Проспал, — индифферентно ответил Вася и с интересом проследил за судорогами лица начальника.
— Проспал? Проспал??? Слушай, Петров, мог бы ты хоть раз, из уважения ко мне, придумать какую-нибудь уважительную причину??
— Я не люблю врать, Сергей Анатольевич…
— Врать он не любит! — начальник подскочил на своем месте, — Ты не врать должен, а приходить к началу рабочего дня! Ты не на пляже спасателем работаешь, а в серьезной конторе!!
Василий пожал плечами и доброжелательно улыбнулся:
— Это все?
Сергей Анатольевич изучал спокойное лицо подчиненного еще секунду, потом плечи его расслабились, уголки рта опустились, и он устало махнул рукой:
