— Понимаю, — сказал Вега. — Мы раскаиваемся!
Тон его был лицемерным.
— Вы можете улететь, — сказал спокойно Таомей.
— Вы отпустите нас? — не поверил Вега.
— Да. Можете вернуться на Землю на своем корабле.
Притворство стало излишним. Бурная радость охватила Вегу, к нему вернулась прежняя самоуверенность.
— Мистер Скрибин! — обратился он к инженеру самым приветливым тоном. — Торжественно обещаю вам, что, когда мы с вами высадимся на…
— Мы не полетим с вами! — перебила его Анна.
— Но почему? — вытаращил глаза Вега. — Предадим все забвению. Вы свободны. Полетим вместе на Луну, к вашим друзьям. Мы высадим вас у них.
— Вы улетите одни, — сказал Таомей.
Вега пожал плечами.
— Как им будет угодно… — нерешительно промолвил он. — А вы, Браун, полетите с нами?
Браун вздрогнул и повернул к нему голову.
— Нет, с вами я не полечу! Я отправлюсь на Мион! На Мион, понимаете! В один прекрасный день я вернусь на Землю. Тогда вас уже не будет в живых! Вы превратитесь в прах. И никто не будет вспоминать о вас, мистер Вега! И о вас, мистер Робсон и мистер Гордон! Никто!
— На Мион? — воскликнул Вега. — И вы, инженер Скрибин, и ваша дочь тоже?
— Это вас не касается, куда мы полетим! — холодно ответил Скрибин.
Дорого бы дал Вега за то, чтобы Скрибин и Анна никогда не вернулись на Землю.
— Когда вы вылетаете? — сухо спросил Таомей.
— Немедленно, — ответил Вега.
Спиридонов взглянул на часы. До конца смены оставалось четверть часа. Вдруг в наушниках раздался тихий, странно звучащий женский голос:
— Алло, Земля… Земля! Вызываю «Космоград»! Алло, Земля…
Так не могла говорить ни одна земная радиостанция. Спиридонов был в недоумении. Радиолюбитель? Возможно. Голос в наушниках продолжал вызывать Землю, поэтому радист сказал в микрофон:
— Я «Космоград»! Слушаю вас! «Коомоград» слушает вас, кто говорит?
— Я Анна Скрибина, — ответил голос.
— Что?! Погибшая… — растерянно спросил радист. — Слушайте, я прерываю связь! — вдруг рассердился радист. — Это ни на что не похоже! Такими вещами не шутят!
Тут Спиридонов услышал другой голос — мужской, который сказал:
— Анна, дай мне поговорить с ним! У него все основания не верить нам!
Потом голос мужчины отчетливо произнес:
— Я инженер Скрибин. Свяжите меня с товарищем Солнцевым — директором наших подземных заводов. Прошу вас, свяжите меня немедленно!
Спиридонов взял трубку и быстро набрал номер.
На экране видеофена появился полный мужчина с седыми волосами.
— Товарищ Солнцев, — начал Спиридонов, — с вами говорит дежурный радист… Случилось нечто странное, поистине невероятное.
Далекий голос нетерпеливо оборвал его:
— Вы соединили нас? Да? Позвольте я сам все объясню.
После небольшой паузы Скрибин быстро заговорил:
— Александр Павлович, это вы, дорогой? Понимаю, все это так неожиданно, почти фантастично, я Скрибин! Я жив. И Анна со мной. То, что произошло с нами, инсценировка, хорошо организованное похищение. Нас спасли мионяне. Их звездолет только что совершил посадку на Марсе. Вы слышите меня?
Спиридонов видел на экране недоуменное лицо директора. Видел, как он нервно перебирает разные предметы на столе, хватает то ручку, то пресс-папье и не может вымолвить ни слова.
— Александр, ты слышишь меня? — снова спросил Скрибин.
— Ничего не понимаю! Это ты, Иван? Черт возьми, какая-то мистика!
— Слушай, Александр Павлович! Тебе известна формула сплава «Эр», из которого изготовляются конструкции космического городка, да?
— Известна, — ответил директор. — Ну и что?
— Эту формулу знаем только я, ты и мой помощник инженер-химик Никитин. Так слушай!
Скрибин быстро и точно назвал формулу.
Александр Павлович не ответил. Радист увидел, как он откинулся на спинку кресла, жадно глотая воздух, и отозвался вместо него:
— Я слышу вас, товарищ Скрибин! Продолжайте!
— Прошу вас, запишите! Ждем ракету! Мы на Марсе, в районе Большого канала. Поняли меня?
— Да!
— Прекращаю передачу. Вызову вас точно через пятнадцать часов!
— Хотите прогуляться по Марсу? — предложил Таомей землянам.
Анна подумала, что они наденут скафандры и выйдут побродить по равнине или же направятся к чернеющим вдали холмам. Но Таомей добавил, что они полетят на ракетоплане.
Под ракетопланом раскинулась голая равнина, изборожденная глубокими черными трещинами. На горизонте синели невысокие округлые холмы.
Под ракетопланом раскинулась голая равнина, изборожденная глубокими черными трещинами.
Таомей объяснил, что звездолет совершил посадку в районе экватора, где простирается желтовато-коричневая пустыня.
Ракетоплан сбавил скорость и пошел на снижение. Тем не менее приборы отмечали скорость в пятьсот километров в час.
— Если хотите, мы можем повиснуть в воздухе, — сказал Таомей.
— Очень прошу вас! Мне бы хотелось узнать, что там виднеется. — Она протянула руку вперед.
Ракетоплан замер метрах в десяти от поверхности. Внизу простирался лес. Низкорослые деревья с коричневыми стволами и синеватой листвой. И этот лес тоже казался таким безжизненным, что Анна содрогнулась, глядя на него.
На востоке появилось еще одно светило.
Решили полететь на восток, чтобы поскорее встретить восход солнца. Густой мрак окутал всю планету. На темном куполе неба, словно монетки, брошенные чьей-то щедрой рукой, засияли звезды.
На востоке появилось еще одно светило. Его синеватое сияние хотя и уступало по яркости Деймосу, было сильнее сияния остальных звезд.
— А это какая звезда? — спросил Асур.
— Это не звезда, а Земля, — сказала Анна.
Асур уставился на Землю. Она медленно поднималась над горизонтом. Анна объяснила Асуру, что с Марса никогда не увидишь полного диска Земли: он виден не более чем на три четверти, иначе бы она сияла еще ярче.
Но даже и такой Земля была королевой марсианского неба.
Прижавшись лбом к иллюминатору, они сидели молча и неподвижно.
— Тебе грустно, Асур? — спросила Анна.
Асур опять не ответил, слезы душили его. Он никогда не испытывал более непреодолимого желания снова увидеть Землю. Родная Земля сияла так близко, звездолету ничего не стоило долететь до нее. Столько лет он мечтал увидеть ее, и вдруг все его мечты рухнули…
