– После точки встречи, если он не изменит направления, его закроет вон та гряда.
– И больше мы его не увидим?
– Только спутник и камеры ноль первого.
– Этого мало. Я не хочу выпускать его из-под контроля. Пошлите глайдер с камерами к точке встречи. Пошлите ноль двадцатый.
– Вы хотите, чтобы нейтринная пушка…
– Вот именно. Я хочу, чтобы у нас был над ним полный контроль в любой точке маршрута. Вы меня поняли?
– Сейчас они встретятся. - Этот возглас дежурного оператора заставил всех, кроме главного инженера, набиравшего программу для глайдера, вновь повернуться к экранам.
Ноль первый, опередивший ноль второго метров на двадцать, теперь развернулся и встал у него на пути. Через секунду силовые поля должны были соприкоснуться. Если ноль второй не снизит скорости, то энергетическая вспышка от взаимодействия защитных полей может повредить обе машины.
Стоявшие у экранов люди затаили дыхание… Ноль вторрй вдруг окутался целым облаком пыли.
– Он включил тормоза! Смотрите, разворачивается, значит, логические блоки в порядке. Что это?! Там, на корме?!
Все уже видели, как на корме развернувшегося танка приоткрылась амбразура. Ослепительно синий луч нейтринной пушки вонзился в силовое поле первого танка.
– Увеличьте мощность защитного поля! Включите форсаж генераторов!
Ни одно поле не могло противостоять удару нейтринного излучения. На том месте, где только что стоял танк, вспух голубоватый шар плазмы. Секунду казалось, что он застыл на месте, словно границы уничтоженного защитного поля все еще сдерживали его стремительное движение, потом, перепрыгнув через невидимый барьер, шар дыма стал распухать, наливаться багряными кляксами, какими-то ошметками оплавленной лавы и металла, облаком раскаленных паров и, словно вздохнув, в следующую долю секунды разметал все это по песчаной прогалине. Ноль второй уходил от места встречи на полной скорости, в глубь зоны.
Грибовидное облако взрыва на экранах все еще увеличивалось в размерах, его крайняя часть доткала уходящий танк, и защитное поле ноль второго палилось зловещим малиновым светом.
– Этого я не понимаю! - Главный кибернетик скрутил маршрутный чертеж в трубку, потом расправил его и, видимо забыв о том, что у него в руках, скомкал и отбросил его в угол рубки. - Он может выйти из строя. Внешнее воздействие может разрушить в сложной системе электронного кристаллического конда какие-то цепи, но никакое воздействие не может заменить одни цели другими, заменить одно задание другим, а ведь произошло именно это!
– Вы хотите сказать, ни одно стихийное воздействие этого не может, не так ли? - Координатор внимательно, в упор смотрел на главного кибернетика. - А если предположить, что воздействие не было стихийным, случайным, природным? Ведь именно этими словами мы привыкли обозначать непонятные нам явления. Ну а если это вовсе не случайно? Если его действия целенаправленны? Ну да, направлены кем-то извне?
Несколько секунд в рубке длилось молчание.
Первым заговорил главный кибернетик.
– Вы хотите сказать, что нашими автоматами управляет кто-то извне? Это невозможно!
– Нет, - резко ответил координатор. - Я хочу сказать, что наши автоматы кто-то извне изменяет таким образом, что они перестают быть нашими автоматами.
– Такое предположение могло бы объяснить многое, - задумчиво проговорил Ронг, - и даже то, каким образом дважды стало возможным целенаправленное изменение кристаллокондов наших кибов.
– Вот именно. В первом случае я еще мог поверить в стихийное воздействие, но сейчас… Что там с нейтринной пушкой?
– Глайдер уже вышел. Он будет на месте через пятнадцать минут. Но на нем нет защитного поля.
– Ему оно и не нужно. Я не собираюсь вводить его в зону. Достаточно вывести на линию прямой наводки.
Облако на экранах медленно рассеивалось. Постепенно становилась прозрачной вся его восточная часть, до этого скрывавшая вышедшую из-под контроля людей машину. Перед ними открылась широкая панорама песчаной пустыни, на которой не было ни малейшего выступа и не было заметно никакого движения.
– Не мог же он раствориться!
Координатор переключил экраны на объективы спутника.
Теперь с большой высоты они видели всю зону, словно большую приплюснутую тарелку. Если не считать воронки от взрыва, на ней не было ни единого пятнышка. Машина исчезла.
Долго, настойчиво пищал зуммер аварийного вызова. Медленно, словно просыпаясь, координатор потянулся к выключателю.
– Ну, что там еще?
– Пилота Танаева нет на корабле. Его фон не отвечает на аварийный вызов.
V
Больше всего Глеба мучила темнота. В переходном тамбуре не было предусмотрено освещения. Глеб едва помещался в узком металлическом колодце, похожем на раскаленную духовку. Спина и колени упирались в противоположные стены. Перед глазами плыли цветные пятна. Сорок градусов, когда рядом нет воды, - это, пожалуй, многовато. От жажды пересохло во рту. Но хуже всего было то, что он почти полностью утратил всякое ощущение времени. Равномерный шум генераторов и дрожь переборок еще больше притупляли сознание. Тренировки в сурдокамере более длительны, но там нет изнуряющей жары, нет жажды, соленые струи пота не расползаются под рубашкой липкими лентами, и никто не скребется за металлическими стенами… Крысы здесь завелись, что ли? Вот опять за его спиной вдоль стены кто-то простучал маленькими коготками. Он понимал, что после биологического контроля и серии дезинфекций, которым подвергаются машины перед отправкой в космос, на них не может сохраниться никакой живности, и все же кто-то определенно бегал у него за спиной… Звук расплывчатый, глухой… Скорей всего это кибер что-то делал в своем грумовом отсеке за толстыми стальными плитами… Временами Глеб совершенно терял ощущение реальности. Ему казалось, что давно плывет в темной густой реке, а рядом с ним маленькое металлическое создание, похожее и на крысу и на робота одновременно. У него были ядовитые зубы, и Глеб понимал: главную опасность представляют именно эти зубы. Ему бы увернуться, убежать, но сил уже не было, и проклятая крыса в конце концов вцепилась в затылок. Глеб закричал, рванулся и, окончательно придя в себя, понял, что танк только что резко изменил направление. Двигатели под полом взвыли, и почти сразу где-то снаружи тяжело ухнуло и засвистело. Удар подбросил машину. Пол под ногами мелко затрясся… Снаружи происходило нечто чрезвычайное, нечто такоз, что требовало его немедленного участия…
Самым трудным было первое движение - встать, распрямить спину… Голова закружилась, к несколько секунд он вынужден был стоять неподвижно, собираясь с силами.
