Стиснув зубы, я боролась с болью.
– Сэр, – сказала Джиллиан, обращаясь к дедушке, словно он был учителем. – Можно задать вопрос?
– Задавайте. Но я не обещаю, что мой ответ будет вам понятен.
– Вы бы смогли остановить холодных рыцарей, если бы захотели? Заставить их уйти?
– Не их, а его. Единственное число. Я же это ясно объяснил.
– Но вы смогли бы?
Дедушка на мгновение задумался.
– О да, думаю да. Это довольно просто. Если этот прибор включить наоборот, он сможет заземлить большую часть холодной силы. Усилить ненамеренное влияние моей пространственно-временной машины и откачать почти всю энергию Холода. Заставить его, так сказать, втянуть когти. Анимус тогда оказался бы локализован, возможно, даже заперт в единственной снежинке. Один кристаллик льда оказался бы по своей конфигурации достаточно сложным, чтобы стать для него временным вместилищем.
Джиллиан схватила меня, а затем взялась руками за мою голову. Она была так близко, что могла чувствовать биение моих сердец.
– Тогда делайте это, а не то я оторву Сьюзен голову!
Внезапно мои мысли прояснились.
Все смотрели на меня и Джиллиан. Она крепко схватила мою голову за уши. Она сильная. Голову мне она бы вряд ли смогла оторвать, но сломать шею могла.
Взгляд у неё был страшный. Я верила, что она сможет выполнить своё обещание.
Дедушка посмотрел на неё сверху вниз.
– А зачем вам это делать, девочка? Просто из вредности? Это лишний раз подтверждает то, что я говорил о вашем виде. Вы варвары-убийцы, по большей части.
– Сьюзен моя подруга, – сказала Джиллиан. – Но она не такая как я. Вы не такой как я. Если вы нам не поможете, то не останется никого, такого как я. Никого, такого как Джон, Зак, или Малколм.
Я увидела несколько возможных будущих, расходящихся из этой точки. В большинстве из них я была мертва.
– Она это не серьёзно, – сказал Зак.
– Тебе-то откуда знать, Флэш?! – сказала Джиллиан.
– Это всё неправильно, просто возмутительно, – сказал дедушка.
– Убейте его, – приказала Джиллиан. – Прикончите холодного рыцаря.
– Не думаю, что я могу это сделать. Вы не можете требовать от меня принятия решения о том, который из двух абсолютно разных, но по сути эквивалентных земных видов должен выжить. Угроза убийством едва ли убедит меня в том, что человеческая раса – более достойный кандидат.
– Тогда усыпите его, выключите.
Дедушка задумался.
Джиллиан повернула мою голову, выворачивая шею.
– Нет, – наконец, сказал дедушка. – Нельзя вмешиваться.
В его сознании опустились заслонки. Я могла следить за ходом его мыслей. Я была единственным существом во вселенной, к которому у него было что-то наподобие привязанности (человеческой привязанности!), но закон о невмешательстве имел более высокий приоритет, чем чувства. Его (наше?) воспитание было настолько сильным, что даже мысли о совершении преступления вызывали наказание – создавали туманные пятна, скрывающие воспоминания, отрезающие целые аспекты личности.
Я всегда боялась Дома. Теперь, на пороге смерти, я научилась ненавидеть Дом. Не за то, что случится со мной, или даже с Землёй, а за то, что они сделали с дедушкой.
– Вам что, даже не жалко? – спросила Джиллиан. – Если не нас, то хотя бы Сьюзен?
– Всё совсем не так. Вам этого не понять.
Джиллиан отпустила мою голову.
– Я рада, что мне этого понять, – сказала она. – Вы чудовище. Вы хуже тех фанатиков, которые хотели принести в жертву Малколма. Вы хуже чем... чем мой отец. Вы бы лучше позволили своей внучке умереть, чем щёлкнули бы переключателем. Вы хуже, чем кто-либо в истории. У вас что, совсем чувств нет?
Джиллиан плакала. У меня всё ещё болела шея, но я попыталась её утешить.
Впервые за всё это время дедушка был сбит с толку. Уверенность в его сознании рушилась. Я знала, что у него есть чувства. Раз они есть у меня – а у меня они точно есть, меня иногда чуть с ума не сводят противоречивые эмоции, бурлящие во мне каждую минуту – значит, они есть и у него. Мы не человеки, но мы люди.
– Ты нарушил все правила, дедушка, – сказала я. – И ты был прав, нарушая их. Нарушь и это, последнее. Ничто не остаётся неизменным навеки, разве что Дом, но он не совсем часть этой вселенной. Земля изменилась со времён Великого Оледенения. Она не подходит Холоду. Ему будет лучше в другом месте, в более благоприятном климате. Есть планеты холоднее.
Дедушка задумался, а затем сказал:
– Плутон.
– На Плутоне есть лёд, – сказал Джон.
– И больше почти ничего, мальчик мой. А ещё азотный лёд. По сравнению с ним водяной лёд только притворяется холодным.
– Если бы ты помог Холоду эмигрировать на Плутон, – сказала я, – все бы остались довольны.
– Но это не было бы естественно. Это было бы вмешательство.
– А ты разве никогда не хотел вмешаться? Мы наблюдаем за столькими вещами. А могли бы их и изменять. В лучшую сторону.
– И если мы пойдём по этому пути, то до чего мы, по-твоему, дойдём?
– Мы станем частью всего, а не сторонними наблюдателями.
– Вот именно. Это было бы ужасно, хм?
– Мистер, – сказал Малколм, – пожалуйста...
Дедушка заметил мальчика. Малколм протягивал ему Ковбоя Гонка.
– Пожалуйста, заставьте снеговиков уйти. Можете взять моего гонка. Это мой любимый.
Дедушка взял игрушку в руки и осмотрел её.
– Его зовут Ковбой Гонк, – сказал Малколм.
– Разве на Земле есть такие формы жизни? – спросил дедушка. – Руки торчат там, где должны быть уши. Где в таком черепе может находиться пищеварительная система, как думаете? Такие ноги не удержали бы вес такой головы. Нет, это абсолютно не практично. Оно бы не выжило.
– Это игрушка, дедушка, – сказала я. – Она не должна быть практичной.
Гонк странным образом поразил его. Сильнее, чем угрозы Джиллиан убить меня, гонк достучался до него.
– Это проявление воображения, – сказал он. – Необычно.
– Уникально, – настаивала я. – Для них, для человечества.
Он улыбнулся, показав свои кривые зубы. В его сознании обрушилась стена.
– Будет очень жаль утерять это качество. Очень жаль. Без него вселенная станет более серой, скучной. Как минимум, человеческая раса заслуживает дальнейшего изучения. Я посмотрю, что можно сделать.
Позже...
– Хм, похоже, есть проблема, – сказал дедушка.
Он общался с шепчущим льдом.
– Холод очень благодарен за наше предложение, он весьма признателен за предложение альтернативного места жительства, но в целом предпочитает продолжить действовать по изначальному плану.
