Толпа вокруг стола разрослась настолько, что на анонимный возглас, требующий включить экран, она отозвалась одобрительными криками. Экран, на котором кроме картинки собственно стола отображались еще и ставки, включили меньше чем через минуту.
— Пятьдесят тысяч, — негромко объявил блондин. Невозможно представить, что кто-либо из находящихся в кают-компании этого не услышал.
— Принято.
Эмма, вбрасывая, выкинула пять очков. В теории это проигрыш. Впрочем…
— Три! — ахнули зрители.
Блондин втянул щеки. Максу показалось, что он с кем-то советуется, упрямо набычив голову.
— По сто пошло?
— По двести, — сказала Эмма, сузив глаза.
— Идет.
И тут блондину поперло. Девять против четырех — он взял кассу. Огромный, во всю стену экран показывал выигрыш. Даже стюард не работал — смотрел.
— Дай отыграться.
— Четыреста на кон? — с заметной издевкой спросил блондин.
— Поехали.
И этот кон он взял — семь против пяти.
Эмма, молодая, цветущая женщина, вдруг превратилась почти в старуху: щеки обвисли, губы расползлись, руки ходили ходуном.
— Предлагаю, — прохрипела она, — в три раунда. По миллиону каждый. Без перерыва. Ставку можно поднимать на каждом следующем вдвое. Как захочешь. Поднимешь?
Возникшая пауза ни у кого не вызывала сомнений — блондин получает инструкции. И, скорее всего, он играет не на свои. Но при этом его пальцы начали подрагивать. Такая игра! Такие ставки! Прямо на глазах рождается история.
— Поехали! — азартно сказал он.
Макс, в диком напряжении наблюдавший за происходящим, тихо удивлялся про себя. Это какой же у Эммы должен быть счет, что она фактически ставит на кон пять миллионов? С такими деньжищами ишачить штурманом на грузовике по меньшей мере глупо.
Дальнейшее вошло в легенду. Эмма — ее ход был первым — выкинула десять. Блондин — пять. Соперница нервно барабанила пальцами по своей пудренице. На втором вбросе он удвоил ставку и показал девять очков. Эмма, всего один раз встряхнув стакан, снова выложила на сукно десять.
Хищно, совсем не по-человечьи, криво скаля зубы, она рассмеялась, запрокидывая назад голову и обнажая нежное горло, ходящее волнами.
Долго, явно напоказ, издевательски — в этом ни у кого не могло быть сомнений — взбалтывала кости. Двенадцать!
Кают-компания взвыла от восторга.
Блондин, сдувшийся как проколотый воздушный шарик, выбросил пять и оцепенел, тупо глядя на соперницу.
— Прошу произвести зачет средств, — сказала она.
Блондин молча смотрел на нее, стиснув зубы так, что одеревенело лицо.
— Я… — наконец промямлил он. — У меня нет таких денег.
— Неужели? — едко удивилась Эмма. — Интересно, как же вы начали такую игру? Так. Для начала прошу выплатить хотя бы часть долга наличными. Прямо сейчас.
Народ одобрительно загудел. Блондин неловко засуетился.
— Вот, — выложил он пачки денег. — Вот еще.
Руки его дрожали, и еще он явно боялся смотреть на капитана.
— Сколько здесь?
— Около восьмисот…
— Отлично, — бодро прокомментировала Эмма, сгребая деньги и рассовывая их по карманам.
— Минутку, — вмешался крупье. — Прошу выплатить комиссию заведению.
— Ага! Теперь давайте разберемся с вами. Почему за игровым столом оказался несостоятельный игрок?
— Он ввел нас в заблуждение.
— Каким образом? Или вы не проверили его состоятельность?
— Ну, можно сказать и так, только…
— Отлично, что признаете свою вину.
— Нашей вины здесь нет! Мы не обязаны проверять платежеспособность посетителей. И вообще, это вы предложили играть на безналичные, нарушив одно из основных наших правил.
— И вы со мной согласились? Уж не потому ли, что этот игрок член команды вашего корабля?
Толпа угрожающе загудела. Похоже, дело начало принимать горячий оборот. Макс увидел, как в кают-компанию вошли еще четверо членов экипажа «Янга», двое из которых оказались вооружены.
— Как вы смеете? — несколько картинно возмутился крупье. — Ваши обвинения ничем не обоснованы!
— Так да или нет? Я требую ответа.
— Мы все требуем! — крикнул кто-то.
— Жулье! У них тут все подстроено! Грабят нашего брата почем зря. Проверить его! Пусть покажут судовые списки!
— Нет нужды, — отмахнулась Эмма, вставая и убирая в карман пудреницу. — Полные данные на членов всех экипажей имеются в диспетчерской порта.
— Командование судна не отвечает за проступки отдельных членов его экипажа, — наконец подал голос капитан. Голос у него оказался не под стать внешности — громкий и грубый.
— Даже в том случае, если член экипажа действовал по прямому указанию командования? — громко спросил Макс.
— Глупости. У вас нет и не может быть таких данных, — отмахнулся кэп. Держался он, надо отдать ему должное, очень хорошо. Слегка небрежно и абсолютно невозмутимо.
— Тут вы ошибаетесь, капитан, — встрял кто-то с нашивками лейтенанта технической службы. — Все радиопереговоры в пределах порта фиксируются службой охраны.
— Здесь суверенная территория!
— Однако эти данные охотно примет к рассмотрению суд вашей страны, — отчеканила Эмма. — Как и факт сговора со здешним представителем банковского союза.
Может быть, последнюю реплику поняли не все присутствующие, но те, кто понял, не замедлили отреагировать. Макс не без любопытства наблюдал за поведением людей. Одни рвались к капитану, чтобы немедля учинить расправу; блондин сразу получил по затылку. Другие связывались со своими приятелями, вызывая подмогу. Третьи начали громить кают-компанию. Четвертые… Эмма сгребла со стола кости и зажала в кулаке.
— И мы еще посмотрим, что за такие волшебные у вас кости! Капитан оказался куда умнее, чем можно было бы ожидать. Он что-то шепнул в спрятанный микрофон, и расторопные стюарды врезались в толпу, чуть не насильно раздавая стаканы со спиртным, а он тем временем вещал, жестами призывая к молчанию и спокойствию. А что ему оставалось делать, если через несколько минут его корабль мог превратиться в поле боя.
— Заведение признает свою оплошность. Мы должны были проверить платежеспособность допущенного к столу игрока. Виновные будут строго наказаны, это я вам обещаю.
— Деньги давай! — проорал кто-то.
Судя по доносящимся звукам, в углу курочили банкомат.
— Поэтому! — выкрикнул он. — Поэтому я принял решение немедленно возместить недостающую сумму этой леди! Не могли бы вы проследовать со мной?
Эмме даже не пришлось напрягаться. Публика жаждала публичного реванша, громко и недвусмысленно выражая свое желание. И капитан «Янга» вынужден был на глазах у всех провести трансакцию под восторженный гул зрителей.
