...Тысячи глаз со всех кораблей напряженно следили за небом, но парашют под самолетом не появлялся. По палубе гидромонитора, расталкивая всех встречных, бежал радист Иван Гурьянович. Он взлетел на мостик и, задыхаясь, протянул радиограмму Терехову. - На льду обнаружены три человека и собака. Их рассмотрели с самолета через приборы. Выполнить задание не могут, - громко сказал Федор. Николай Николаевич обернулся. Лицо его было спокойно, только губы побелели. - Возможно ли, чтобы это... они? - Они! Уверен! - радостно сказал Федор, крепко пожимая руку Волкову. - Вертолет, немедленно! - командовал Ходов. - Прошу прощения, Николай Николаевич, но вам нельзя лететь. Подождите здесь. - Жаль, дяди Саши нет! Был бы счастлив! - сказал Федор. Вертолет поднялся с борта гидромонитора и стал набирать высоту. Он летел по направлению к белой полоске на горизонте. Через полчаса он уже вернулся и застыл над ледоколом, медленно снижаясь. Толпа моряков собралась на корме. Люди сидели на реллингах верхней палубы, забрались даже на ванты, на подъемную стрелу. Открылась дверца вертолета. Из нее выскочила трехлапая собака и запрыгала около людей, стараясь лизнуть каждого в лицо. Затем на палубу сошла Галя. Она была встречена криком торжества. Увидев Николая Николаевича, в первый момент она потеряла дар речи, потом бросилась к нему на грудь и заплакала. Он снял с нее шапку и долго смотрел ей в лицо, потом повел ее в салон капитана. - В тяжелую минуту нашлась ты, Галенька, - сказал Николай Николаевич, когда Галя, раскрасневшаяся, с поблескивающими глазами, кончила свой рассказ. Галя насторожилась. Ее похудевшее лицо теперь еще больше напоминало лицо юноши. Николай Николаевич подошел к Гале, положил ей руку на голову и заглянул в глаза. - Мы с тобой друзья... Я многое знаю, чего ты даже мне не говорила. Будь стойкой. Я не хочу от тебя скрывать... - Что случилось, папа? - Ледяное поле, которое доставило вас к нам, это ледяное поле одновременно скрыло под собой кессон с близкими, очень близкими нам... и тебе, особенно тебе, людьми. - Алеша! - вскрикнула Галя. Лицо ее побледнело. Она закрыла глаза, плотно сжала губы и крепко вцепилась в руку отца. - Так вот почему он не встречал меня... Алеша... - Галя, я не стану скрывать... - начал Волков. Галя замотала головой. - Не надо... Я все поняла. Он остался там, подо льдом, и ледоколы бессильны. Волков кивнул головой, придерживая дочь за плечи. Она ослабла вся, поникла и, не стесняясь, заплакала. Открылась дверь. Галя вздрогнула, отвернулась. - Высотный самолет! - крикнул радист и исчез. Галя смотрела теперь на отца широко открытыми, еще влажными глазами. - Зачем самолет? - тревожно спросила она. Волков сжал Гале руку выше локтя: - Крепись, девочка! Иду на мостик.
Глава тринадцатая В ВОЗДУХЕ
Высотный самолет летел так высоко, что казался недвижным. Можно было подумать, что он еще далеко от ледяного поля, но под ним неожиданно раскрылся ярко-зеленый парашют. Все, кто был на борту ледокола, переглянулись. Казалось, что сейчас произойдет что-то страшное. Но ничего не происходило. Парашют медленно спускался. - Встать за прикрытия! - послышалась отданная в рупор команда капитана Терехова. - К спуску шлюпки! Быть готовым к воздушной волне. Не смотреть на парашют. Надеть темные очки. Галя не могла оторвать глаз от зеленого пятнышка на фоне облачного неба. Как и все, она надела очки. Пятнышко медленно росло. Парашют опускался. Самолет превратился в тонкую черточку на горизонте. У Гали стучало в висках. Она стояла, до боли закусив губу и не замечая, что мнет в руках шапку, неизвестно когда снятую с головы. Вдруг она услышала шум заработавших винтов. Корабль разворачивался, становясь носом к ледяному полю. - Полундра! Моряки рассыпались по своим местам. Фотографы приготовили свои аппараты и замерли, прижавшись спинами к переборкам. Матросы крепко держались за поручни. Парашют опускался. Видно было, как дальние ледоколы тоже поворачивались, словно готовясь взлететь на гигантский морской вал. И вдруг вдали что-то сверкнуло. Галя вскрикнула. Неожиданный фиолетовый блеск даже через очки ослепил глаза. Испуганные люди зажмурились, закрылись руками, полами курток. Лишь капитан Терехов, Ходов, академик Овесян и Николай Николаевич Волков продолжали смотреть на внезапно возникшее перед ними странное лиловое солнце. Но вскоре даже в темных очках стало невозможно переносить это новое светило. Оно словно удвоило, утроило, удесятерило свой блеск. Свет непостижимо яркий и в то же время мертвый озарил все вокруг. Море мгновенно стало фиолетовым, лица людей восковыми, землистыми, ногти и зубы светились в тени. И тут на ледокол обрушилась воздушная волна. Галя схватилась за волосы. Сейчас вспыхнут! В лицо пахнуло жаром, как из раскаленной топки. Девушка закрылась шапкой, нагнулась и побежала по палубе, чтобы куда-нибудь скрыться. Прижавшись спиной к переборке, она тяжело дышала. Ей не хватало воздуха. Лицо покрылось испариной, веки стали влажными. Она утиралась платком. Ослепительное солнце в течение нескольких секунд увеличивалось в объеме. Потом в море под ним, там, где простиралось ледяное поле, появилось белое облако. Оно устремилось вверх, превратилось в туманный столб, тотчас же окутавший новое светило. Теперь на него уже можно было смотреть. Яркое пятно действительно походило на солнце, скрытое дымкой облаков, только было очень большого размера и непередаваемого цвета. Все гуще и гуще становились клубы поднимавшегося со льда пара. Огромный кудрявый столб слился с облаками, и казалось, что часть неба здесь провисла, опустилась до самого моря. Громкое шипение доносилось оттуда. Будто несчетные струи воды лились на исполинскую раскаленную плиту. - Что это такое? - спрашивала Галя. Никто не отвечал ей, все молчаливо пожимали плечами. Окутанное дымкой, фиолетовое солнце медленно спускалось вниз, будто упругие струи пара, бившие снизу, или неведомо как уцелевший парашют поддерживали в воздухе огненный шар. Все время, пока перед Галиными глазами проходила эта феерия, она думала о том, что чувствуют сейчас люди, скрытые под водой. Ей представлялось, что над своими головами, через выпуклые стекла кессона они видят посветлевшую воду, лиловые лучи, проникающие через мерцающую, кипящую вверху толщу вод. И мысленно Галя была с ними - с Денисом, Витякой, их товарищами, Алексеем. Галя достала платок и вытерла глаза, потом, спохватившись, стала вытирать лоб и щеки, словно для этого и вынула платок. Шипение, свист, клокотание все еще неслись над морем. Академик Овесян скорее понял, чем услышал, слова Волкова: - Ученым спасибо! Было жарко, словно северный ледокол каким-то чудом перенесся к экватору. Моряки воспользовались случаем остаться в тельняшках. Фиолетовое солнце уменьшилось, снижаясь все больше и больше. Оно стало размером с луну, цвет его побледнел. В мутном тумане отчетливо были видны два радужных круга, какие бывают зимой вокруг солнца. Наконец тускнеющее пятно опустилось на лед. Фонтан воды и пара взлетел к небу. Людям показалось, что стало темно, как в сумерки, хотя по-прежнему светило настоящее солнце, скрытое облаками. Теперь Галя зажмурилась. "Что с кессоном? Что с Алешей?" - Вперед, самый полный! - скомандовал капитан Терехов.
