Значит – говорит дед.
А что же Карел? Молчит, вбирая информацию?
– Эта дрянь и впрямь долетела…– ровным голосом произнес Данилов. – Петя, ты дурак… но за такое… за такое – спасибо.
Небо крутилось, вращалось, переворачивалось – будто корабль проникся мыслью продемонстрировать нам все великолепие Ядра. Развернулась пылающей кисеей туманность – бог знает какая, еще ни один человек не смотрел на мир из центра галактики.
Интересно, что случилось бы с навигационной системой челнока, окажись он здесь? Сумела бы она зацепиться за звезды-ориентиры? Вряд ли…
А звездное море уже гасло, обрывалось, отрезанное огромным круглым лезвием. Диск планеты наплывал на нас. Черный, безмолвный, ни единого огонька – я никогда не видел Землю такой. Да и ни одной обитаемой планеты не видел укутанной в сплошную тьму.
– Мы над ночной стороной…– сказал я, вглядываясь во темноту. Хоть бы один огонек! Не может мир так покорно отдаваться ночи! Но ни единой искорки не было на темном диске – лишь по краю лимба, преломленные атмосферой, мерцали звезды.
Поправка. Данная планета не имеет ночной стороны.
– Что?
Данная планета не обращается вокруг отдельной звезды.
– А здесь вообще – есть день? – спросила Маша.
Как бы я ни относился к ней, но интуиции ее можно было лишь позавидовать. Она почувствовала то, что я и с подсказкой корабля осознал не сразу.
– Здесь нет дня, – сказал я. – Это… это блуждающая планета.
– Не зря же Геометры назвали их Тенью, – удовлетворенно произнесла Маша. Ей было легче, вряд ли она серьезно изучала астрофизику и могла сейчас понять всю нелепость ситуации.
– Значит – это не центральный их мир…– помолчав, сказал Данилов. – Для чего может служить подобная колония? Петр? Что-то научное?
– Ты общаешься с кораблем? – подхватил счетчик. – Он может объяснить?
Что ты знаешь о данной планете?
Это первый из открытых миров Тени. Единственный из миров, координаты которого известны.
Сколько у них колоний?
Я не имею такой информации.
На планете есть жизнь?
Вероятно. Я не имею точной информации.
А каковы условия на планете?
Веду зондирование… Гравитация – семьдесят три процента от стандарта Родины. Соотношение суши и воды – четыре целых, тридцать две сотых. Атмосфера кислородно-азотная, пригодна для дыхания…
Температура?
От минус восьмидесяти двух до плюс трех.
Мне потребовалось напомнить себе, что температурная шкала Геометров привязана к человеческому телу. В этом затерянном среди звезд мире был самый обычный, даже, скорее, теплый климат.
Здорово. Просто великолепно.
Наконец-то под мою фанатичную идею положен хоть один факт…
За счет чего такая температура?
Я не имею информации.
Какая информация о планете у тебя есть? И что ты знаешь о мирах Тени вообще?
Я не знаю ничего о других планетах Тени. Доступные мне данные…
Пока я разговаривал с кораблем, никто не проронил ни слова. Только Данилов бормотал что-то, прильнув к ставшему прозрачным куполу.
– Значит так, ребята, – убирая ладонь с терминала, сказал я. – Корабль может сообщить о Тени лишь то, что относится непосредственно к пилотированию. Но кое-что интересное все же есть…
– Исчезнувшие корабли? – лениво поинтересовался счетчик.
Ну да, конечно, он же потрошил память скаута Римера…
– Очень смешно, что я узнаю все последним.
– Я тоже не в курсе, – неожиданно сказал Данилов. – Не думай, что наш друг-рептилоид сообщал все, что знал. Возможно, с Алари он был более откровенен?
Счетчик пропустил шпильку мимо ушей.
– Стоп! – я поднял руку. – Мне удалось узнать немногое. Если Карел знает большее, то пусть дополнит!
– Согласен, – немедленно сказал счетчик.
– Корабль не имеет никакой информации о цивилизации Тени. Никакой, кроме того, что она опасна. Эта планета, похоже, единственная, на которую Геометры высаживались. Корабли Геометров приближаются к ней беспрепятственно. Посадке никто не мешает. Но разведчики в большинстве случаев не возвращаются.
– То же самое сообщал и корабль Римера, – вставил счетчик.
– Корабль готов высадить нас на поверхность планеты. Условия на поверхности вполне пригодны для жизни. Средства защиты не нужны.
– Это же блуждающая планета…– сказал Данилов.
– Да. Но температура на ее поверхности колеблется от минус тридцати до плюс сорока. Атмосфера кислородная.
– Вирусы, бактерии? – вступила в разговор Маша.
– Вероятно, общая ситуация, – я пожал плечами. – Чуждые микроорганизмы опасности не представляют.
– Из всех правил есть исключения. Ты в курсе, почему мы не летаем на планеты Ховарда?
Да, я знал. Раса маленьких, симпатичных существ – быть может, наиболее близких к земным млекопитающим, увы, страдала несколькими болезнями, опасными и для людей.
– Вот тут нам придется рисковать. Выбора нет.
Я помолчал, прежде чем добавить:
– Особой необходимости высаживаться всем – нет. Я могу выйти на планету в одиночку. Если не вернусь через какой-то оговоренный срок, то у вас будет выбор…
– Не самый приятный выбор, – Данилов покачал головой. – Без тебя корабль не станет нам подчиняться. И единственное место, куда мы сможем улететь – мир Геометров. Так что… оставь. Выйдем вместе. Это уже не только твое приключение.
– Хорошо.
Как ни странно, но мне было приятно, что я не останусь в одиночестве. Пусть даже опасаясь удара в спину – но не один…
Словно я смогу хоть когда-нибудь остаться в одиночестве по-настоящему!
– Ты можешь что-нибудь добавить, Карел?
– О цивилизации Тени? – рептилоид фыркнул. – Нет. Я знаю те же… крупицы… что и ты. Я даже не предполагал раньше, что именно Тень была причиной бегства Геометров из Ядра.
– Здесь исчезали их корабли.
– Исчезали, но не гибли в боях. И то не всегда. Чем эта раса напугала Геометров – не знаю. Возможно, потенциалом? Поддерживать устойчивый и комфортный климат на планете, не имеющей собственной звезды – это очень, очень энергоемкий процесс.
Помолчав, счетчик добавил:
– Тем более, затрачивать подобные усилия без всяких видимых причин… Корабль наблюдает на поверхности признаки цивилизации?
Я мысленно повторил вопрос. На некоторое время корабль словно задумался:
Известные мне признаки цивилизации отсутствуют.
А что является такими признаками? – почувствовав неуверенность в ответе, спросил я.
