– Ладно, Кирюх, я еще перезвоню, – произнес абонент.
– Хорошо… – сказал Виктор, зачарованно глядя в угол.
Стены и потолок медленно разъезжались, комната увеличивалась в размерах, но как только он моргал, всё возвращалось на место – и тут же начиналось по новой. Это движение пространства, неуловимое и оттого еще более мучительное, преследовало Виктора без остановки, словно кто-то вращал колесо с наклеенными картинками. Хватаясь, как старик, за спинку дивана, он сел и попытался не моргать, чтобы застать тот момент, когда стены отодвинутся достаточно далеко – туда, откуда они уже не смогут мигом встать на прежнее место. Одновременно Сигалов сознавал, что никакого движения в комнате нет, – именно это он и хотел себе доказать от обратного. Он просидел с открытыми глазами секунд двадцать и вдруг почувствовал такое головокружение, что желудок ухнул вниз и сжался. Если бы Виктор успел съесть пирожки, они неминуемо оказались бы на диване, но он лишь закашлялся и проглотил густую слюну.
Сигалов осторожно поднялся с дивана, опасаясь, что не справится с координацией и опрокинет чай на столе. Он чувствовал, что каждое его движение было сделано не им самим, а кем-то посторонним. Ему казалось, что он хочет подойти к телевизору, в действительности же этого хотел кто-то другой, а Виктор лишь исполнял его волю.
– Стены-то больше не ездят… – сказал он вслух. – И это тоже пройдет.
Сигалову не нужно было убеждать себя, что он находится в плену навязчивой иллюзии, он и так прекрасно это понимал, но избавиться от нее не мог. Ощущения были такими сильными, что занимали всё его сознание, не оставляя места для других мыслей – возможно, более здравых. Виктор ежесекундно повторял себе, что им никто не управляет, и это было то же самое, как встряхивать непрерывно засыпающего человека, находящегося на грани между сном и явью.
Звонок заставил Виктора вздрогнуть, и он обнаружил, что стоит у телевизора, разглядывая корпус. Включить его можно было и без пульта, ну разумеется, вот только найти нужную кнопочку…
В дверь снова позвонили, и Сигалов окончательно пришел в себя. Голова была удивительно ясной, мысли о перемещающихся стенах казались верхом бреда. Тело тоже было в порядке: Виктор словно выспался и как следует позавтракал. Взглянув на блюдце с нетронутыми пирожками, он пошел открывать.
За дверью стояла молодая девушка в домашних шлепанцах.
– Привет, Кирилл, – сказала она.
– Привет, – ответил Виктор, мучаясь от того, что не может назвать соседку по имени. Кажется, ее имя в морфоскрипте прописано не было.
– Набирала два раза, у тебя занято. Решила сама зайти. Ты про вечер не забыл? Одиннадцать ноль-ноль.
– Конечно. В смысле – нет, не забыл.
– Будут две подруги, как обещала.
Виктор не понял, о чем речь, и это, вероятно, тоже было задумано автором. Глуповато, как показалось Сигалову. Сам он предпочитал не городить загадок на пустом месте, но ошибкой скрипта это назвать было всё же нельзя. Дело вкуса.
Истолковав его молчание по-своему, соседка пояснила:
– Ну как обещала же! Две и еще… раз, два, – она показала пальцем на него и на себя.
Сигалов начал догадываться, и это ему понравилось.
– С тобой всё в порядке? – спросила девушка, снова не дождавшись ответа.
– Да, всё хорошо. До вечера?
– Ну… до вечера, – сказала она с легким сомнением.
Виктор закрыл дверь, посмотрелся в зеркало и увидел себя – обычного, нормального. В темно-красных хлопковых брюках, зауженных книзу, и в растянутой майке-алкоголичке с нарисованным пятном от кетчупа на животе. Мода сделала очередной виток и вернулась туда, откуда никогда не уходила: неделю подбирать одежду, чтобы выглядеть так, будто ты случайно схватил первое попавшееся под руку.
Сигалов вернулся в комнату, но не сообразил зачем. На столе лежала грязная салфетка, рядом стояло блюдце с остывшими пирожками. Он хлебнул холодного чая и приблизился к незакрытому окну. Дождь уже заканчивался, но подоконник успело залить полностью, и пачка сигарет промокла, хоть выжимай. Однако не это тревожило Виктора. Что-то другое, более важное. Он почти вспомнил и даже обернулся, сделав шаг к телевизору, когда где-то за пределами комнаты сказали:
– Достаточно для первого раза.
Виктор стянул с головы немуль, тяжело вздохнул и посмотрел вверх. Над ним нависала мощная фигура с квадратным лицом. В глазах туманилось, зрение фокусировалось медленно и неохотно. Прежде чем картинка приобрела четкость, Сигалов уже догадался, кого он видит, и не смог в это поверить. Возле кресла ожидал капитан, два раза арестовывавший Виктора за убийство Лёхи в том самом скрипте, который Шагов нарыл неизвестно где. Этот вымышленный капитан из чужого черновика сейчас находился рядом – живой, настоящий.
– Я буду вашим куратором, – сказал мужчина. – Моя фамилия Коновалов.
Домой к Шагову Виктор ввалился промокший как собака.
– Дай воды! – сказал он вместо приветствия.
– Ты посмотри на себя. Уж чего-чего, а воды у тебя своей навалом.
– Пить дождь затруднительно, – огрызнулся Сигалов, скидывая в прихожей хлюпающие туфли.
– Бесплатно, экологично! – Алексей засмеялся, но за водой всё-таки пошел.
– Ага, особенно в Москве, – бросил ему в спину Виктор. – Нет, и главное, как неожиданно начался! Как ливанул!
– Может, чего покрепче? – спросил Шагов, возвращаясь с полным стаканом.
Сигалов на мгновение задумался и дернул подбородком:
– Нет. Точно нет.
– Витя отказывается от вискаря – похоже, в лесу кто-то сдох. Кто там должен сдохнуть, я забыл.
– Медведь, – буркнул Сигалов, отдышавшись.
– Логично. А почему не выпить-то? Я завтра не работаю.
– Зато я работаю. Или нет… Еще не решил.
– О, как! – удивился Шагов. – Надоела свобода?
– Свобода – это слово из энциклопедии, а голод – вот он, – похлопал себя по животу Виктор. – Голод реален, и он повторяется изо дня в день, вот в чем подлость жизни.
– Я сам давно не ел, сейчас что-нибудь сварганим. – Алексей снова удалился на кухню и уже оттуда крикнул: – А что за работа? Поделись горем, друзья для этого и нужны.
Виктор пошел за ним, оставляя на полу мокрые следы.
– Сначала объясни, куда ты в прошлый раз от меня слинял, – потребовал он. – Открываю глаза, а тебя нет. Вот, кстати, держи. – Сигалов вынул из промокшего кармана карту памяти со скриптом.
– На работу дернули. Аварийный сбор, двойная оплата, за неявку расстрел. Вообще, у нас такое нечасто бывает. Но иногда случается. – Шагов открыл холодильник и принялся выкладывать оттуда мороженые брикеты. – Я и подумал: зачем тебя трогать? Лежи, балдей. Не хотел форсировать выгружение.
