Когда они вернулись, то решили утолить голод теми фруктами и растениями, что не требовали приготовления.
- Вечером попробуем зажечь костер и приготовить кое-какие клубни. Сейчас это небезопасно, потому что дым можно увидеть на большом расстоянии. А ночью они все равно искать нас не будут, и маленький костерок из ущелья все равно никто не заметит.
После еды Кинг взял копье и пошел к ручью, где он видел рыбу. В основном ему хотелось убить время, особых надежд на успех он и не лелеял, но рыбы оказалось настолько много, что ему с помощью копья удалось поймать две, а Фоу-тан стояла рядом, восторженно попискивая от волнения.
Кинг, как и всякий нормальный мужчина, был далеко не равнодушен к одобрению со стороны представительниц прекрасного пола, но никогда он не испытывал такого удовлетворения, как сейчас, слыша похвалы Фоу-тан. В них было столько искренности, что даже не возникало мысли о лести. У него вообще не возникало ни разу сомнений в искренности этой крошки.
- У нас будет настоящий пир, - воскликнула она, когда они возвращались с добычей в свой маленький грот. - Мне очень повезло, что здесь со мной ты, Гордон Кинг, а не кто-нибудь другой.
- Почему, Фоу-тан?
- Представь себе Бхарата Рахона или кого-нибудь еще перед лицом необходимости найти мне еду в джунглях! Я или умерла бы от голода или отравилась из-за их невежества и тупости. Нет, второго такого как Гордон Кинг, Фоу-тан, его рабыня, не знает.
- Не надо называть себя так, - попросил он. - Ты ведь не рабыня.
- Давай поиграем, будто я рабыня. Мне это нравится. Раб становится великим у великого господина. Значит, быть рабыней Гордона Кинга - вовсе не унизительно.
- Если бы я не нашел тебя здесь, в камбоджийских джунглях, я бы принял тебя за ирландку.
- Ирландку? - спросила она. - А что такое ирландка?
- Ирландцы - это такой народ, который живет на маленьком острове далеко, далеко отсюда. У них там есть знаменитый камень, и когда кто-нибудь его поцелует, то после этого начинает превозносить всех, кого встретит. Говорят, все ирландцы целуют этот камень.
- Мне не надо целовать камень, чтобы говорить тебе правду, Гордон Кинг, - сказала девушка. - Я не часто говорю людям приятные слова, но мне нравится говорить их тебе.
- Почему?
- Не знаю, Гордон Кинг, - ответила Фоу-тан, отводя взгляд.
Они сидели на сухой траве, служившей им постелями. Кинг молчал, глядя на девушку. В тысячный раз он поражался редкой ее красоте. Вдруг в его сознании всплыло лицо другой девушки - это была Сьюзен Энн Прентайс. Рассмеявшись, Кинг взглянул в сторону ручья. И опять никто из них не заметил, что за ними пристально следят чьи-то маленькие глазки.
- Почему ты смеешься, Гордон Кинг? - посмотрев на него, поинтересовалась Фоу-тан.
- Ты не поймешь, Фоу-тан, - сказал он. Он думал о том, что бы сказала Сьюзен Энн, если бы знала, в какую ситуацию он попал. Он понимал, что ситуация не только невероятная, но и невозможная. Он, Гордон Кинг, дипломированный врач, абсолютно нормальный продукт двадцатого века, сидит почти обнаженный под скалой с маленькой рабыней, принадлежащей к вымершей сотни лет назад расе. Само по себе одно только это уже абсурд. Но была и еще более невероятная причина для смеха: дело в том, что ему это нравилось и больше всего ему нравилось общество маленькой рабыни.
- Ты смеешься надо мной, Гордон Кинг, - проговорила Фоу-тан, - а мне не нравится, когда надо мной смеются.
- Я не смеюсь над тобой, Фоу-тан, - возразил он. - Я не могу смеяться над тобой. Я...
- Ты - что?
- Я не могу смеяться над тобой, - неубедительно объяснил он.
- Ты уже сказал это раньше, Гордон Кинг, - напомнила она. - Ты начал говорить что-то еще. О чем?
Он помолчал, а потом сказал, что не помнит.
Он отвернулся, но она продолжала смотреть на него своими проницательными глазами, затем ее лицо осветила улыбка, и она замурлыкала песенку.
Человек, прятавшийся на противоположной скале бесшумно отполз в сторону. Когда он понял, что его эти двое уже увидеть не смогут, то выпрямился и тихонько ушел в лес. Лук и стрелы он держал наготове. При всех своих гигантских размерах он шел совершенно бесшумно, рыская по сторонам глазами. Внезапно и невероятно быстро он спустил тетиву, затем прыгнул вперед и подобрал добычу - огромную крысу. Затем он продолжил свой путь. При виде обезьянки он прореагировал также стремительно, тетива зазвенела и зверек упал к ногам первобытного охотника. Присев на корточки, он съел сырую крысу, а обезьяну притащил обратно на свой наблюдательный пункт на скале, удовлетворившись тем, что эти двое еще здесь, он принялся за свое основное блюдо.
Фоу-тан не нарушала сконфуженное молчание Кинга, но когда он поднялся на ноги, она спросила: - Куда ты идешь, Гордон Кинг?
- Там на той стороне лежит сушняк, намытый дождями. Нам нужны дрова для ужина.
- Я пойду с тобой и помогу тебе, - попросилась Фоу-тан, и они пошли собирать сухой хворост для костра.
Американец научился у Че и Кенгри разводить огонь без спичек, и вскоре глубоко под скалой разгорелся огонек. Он почистил и помыл рыбу, затем принялся жарить ее над огнем, а Фоу-тан, надев на палочки большие клубни, положила их на уголья.
- Я не поменяла бы этот грот на королевский дворец, Гордон Кинг, сказала она.
- Я тоже, Фоу-тан, - признался он.
- Ты счастлив, Гордон Кинг?
- Да, - кивнул он. - А ты, Фоу-тан, счастлива ли ты?
Она тоже кивнула, а потом просто сказала: - Это потому, что мы с тобой вместе, вдвоем.
- Мы с разных концов света, - принялся он размышлять вслух, - нас разделяют столетия, у нас нет ничего общего, твой и мой миры далеки друг от друга, как звезды, и все-таки, Фоу-тан, у меня такое чувство, что я знал тебя всегда. Просто невозможно, что я жил до сих пор, даже не зная, что ты существуешь.
- Я чувствую то же самое, Гордон Кинг, - промолвила девушка. - Я не могу этого понять, но тем не менее это так. Но в одном ты неправ.
- А в чем?
- Ты сказал, что у нас нет ничего общего. Есть.
- А что? - спросил Кинг.
Фоу-тан вздрогнула. - Проказа, - прошептала она. - Он дотронулся до нас обоих. У нас обоих будет проказа.
Гордон Кинг засмеялся. - Мы никогда не заразимся проказой от Лодивармана, - успокоил он. - Я врач, я знаю.
- Почему не заразимся?
- Потому что Лодиварман не прокаженный, - ответил американец.
Глава 10. ЛЮБОВЬ И СТРАШИЛИЩЕ
На противоположном краю ущелья страшилище, жуя обезьянью ногу, следило за парой внизу. Он увидел огонь и забеспокоился. Огня он боялся. Он инстинктивно воспринимал его как некую опасную силу. Страшилище не знало бога, но оно знало, что есть силы, которые причиняют боль, несчастье и смерть, и зачастую они невидимы. Видимой причиной таких же бед были и враги, которые встречались в джунглях в образе человека или зверя, поэтому, естественно, он наделил невидимые причины, обладавшие такими же свойствами, физическими атрибутами видимых ему врагов. Он населил джунгли невидимыми людьми и зверями, которые приносят боль, несчастье и смерть. Их он боялся гораздо больше, чем видимых. Он знал, что огонь - дело рук таких ужасных созданий, и один только его вид приводил его в смятение.
