Потом уселись прямо на камни недалеко от казармы, благо земля была приятно теплая. Я еще раз порадовался тому, что нам вернули домашнюю одежду. Сидеть вот так, в своих старых джинсах, на далекой планете, на камнях, которым миллионы лет. Рядом пацаны, и твою старую футболку греет белое раскаленное солнце — далекая звезда, которую с Земли даже не увидеть… Это не передать словами.
— Меня еще вот что интересует, — сказал Санча. — А как мы здесь дышим? Неужели здесь атмосфера как на Земле?
— А почему нет? — Я пожал плечами. — Специально нашли для нас такую планету.
— Сомневаюсь я… — Санча покачал головой. — Чтобы вот так, один в один все совпало? И силу тяжести мы не ощущаем, а ведь планета намного больше Земли.
— А ты откуда знаешь? — удивился Дэн.
— Я вчера у нашего лейтенанта выспросил. Он, конечно, и сам мало знает…
— Вот вечно ты, Санек, во всем сомневаешься! — сказал Дэн. — Да мало ли что может быть! Может, планета больше, а сила тяжести такая же, черт его знает. Может, истанты ее специально для нас изменили…
— А может, они специально для нее изменили нас? — неожиданно сказал Санча.
— Пф! — Дэн фыркнул.
— Как же они нас изменили, а мы не почувствовали? — спросил я. — Да и выглядим мы как раньше, хоботов не поотрастало.
— А я вот думаю, — сказал Санча. — Неужели действительно полет должен был так долго продолжаться? Сколько мы летели? Пять часов? Очень странная продолжительность. Если у них скорости больше скорости света, то перелет должен быть чуть не моментальным… Короче, я думаю, они специально нас так долго держали. Все это время нас обрабатывали. И свет специально был очень тусклый, чтобы при мутациях зрение не повредилось.
— Офигеть! — только и промолвил Дэн. — Тебе, Санча, надо детективы писать. Ты там такой сюжетик закрутишь!
— Вы же знаете, что база у нас — коалиционная, — продолжил Санча. — Тут все расы будут собраны. Так что же, планету под землян подбирали? А остальные
пусть в скафандрах ходят? И кстати, а где сами истанты? Тут же никого нет, — он махнул рукой, — пустота. Что они, по цилиндрам прячутся?
— Ну не знаю… — протянул Дэн. — Очень уж сложный замес получается… Я вообще не парюсь насчет всего этого. Мы в космосе, на неизвестной планете — это главное. Дышим? Хорошо! Живы? Замечательно! Пусть даже нас изменили… Пацаны, — вдруг сказал он. — А давайте на скалу какую-нибудь залезем, а? Посмотрим, что там с вершины видно. Может, города разрушенные? — Он поднялся и принялся оглядывать скалы. — Черт, крутые какие все! Тут альпинистское снаряжение нужно! — Он все же отправился к ближайшей скале.
— Дэн, брось! — крикнул я ему вслед, но он только рукой махнул. До скалы было минут десять ходьбы.
Я откинулся на спину. Брусчатка уперлась выступами в ребра, но было так тепло и приятно, что я вытянул ноги и растянулся во весь рост.
— Саш, ты не представляешь, — сказал я. — Я до сих пор не могу поверить, что все наяву происходит. Будто сон смотрю. Столько лет человечество мечтало о таком! Фильмы снимали, книжки писали. Рэй Бредбери сейчас, наверное, только покряхтывает от удовольствия.
— Да уж! — Санча запустил руку в волосы. — Я, Гриш, черт его знает… Я и понять не могу! Когда послание пришло, у меня и тени сомнений не было: обман, подделка, очередной трюк зарвавшихся правителей мира. Кто бы поверил, что инопланетяне факсы посылают? Вот разве только твой Бредбери и мог поверить… Я до последнего сомневался.
— Но теперь-то веришь? — спросил я, улыбнувшись.
— Теперь у меня голова пухнет! — признался Санча. — Надо ведь осмыслить это, понять, что к чему. Новая эра! Когда еще подобные изменения происходили? Открытие огня? Изобретение колеса? Но это медленно, постепенно внедрялось. Разве что ядерная бомба: пара десятилетий — и вдруг в мире появилось нечто, способное изменить его кардинально. А инопланетяне вообще за год случились. Считай, мгновенно. Будто кто-то повернул выключатель, и сразу же мир стал другим. Но что дальше? Как отреагируют люди? Как отреагирует власть?
— Власть отреагировала, — не понял я. — Нас сюда заслали. Вот и реакция. Вам же, наверное, рассказывали в учебке…
— Это да. — Санча задумчиво водил костяшкой пальца по брусчатке. — Интересно, что дальше будет. Вот черт его знает, — вдруг ругнулся он. — С одной стороны, хочется, чтобы все хорошо развивалось. Иносы могут дать нам технологии, мы решим тучу проблем на Земле. Но ведь человечество, оно… — Он замялся. — Ты же знаешь, идиотов полно. Ненависть, амбиции, гонор, если еще психика покореженная. — Санча посмотрел на меня, грустно улыбнулся. — Что я тебе говорю, ты и сам все понимаешь. Старая история о том, готово ли человечество к подаркам.
— Да уж, — согласился я. — Мне, признаться, тоже немного боязно. Эх, как бы хорошо, если бы все хорошо было! — Я сказал и сам засмеялся. — Даешь «Туманность Андромеды» и Великое Кольцо дружных цивилизаций! Хрен, конечно…
— Вот именно, что хрен! — кивнул Санча. — Черта с два люди станут хороводы водить. Разве что идиоты какие-нибудь да экзальтированные невротички.
— Ладно, поскольку мы пешки в этой игре, то можно не заморачиваться. Повлиять на события мы не можем, так что будем наслаждаться тем, что есть. В конце концов, сейчас даже умереть не жалко. Побывали на другой планете! Слетали в космос! Видели черт-те каких инопланетян! Мама родная! Да это ж фантастика!
— Это точно! — подтвердил Санча.
А я вдруг вспомнил про разговор с фээсбэшником.
— Слушай, Саш, — сказал я, — а вам говорили про коэффициент полезности? Тот, что А-рэй определял?
— Ага. — Он тоже растянулся рядом. Мы пялились в розоватое небо.
— И что ты думаешь? — спросил я. — Думаешь, это правда? Нас всех по этому принципу отбирали?
— Думаю, да, — неожиданно согласился Санча. — Я не сомневаюсь, что у них был критерий выбора, кого брать из людей. Информацию о нас они собрали, но по простым статистическим данным мало что можно сказать. Нужна была какая-то методика обработки. Вполне возможно, что А-рэй действительно просчитывал, кого брать, кого — нет. Единственное, что нам неизвестно, — это по какому критерию. Коэффициент полезности штука, конечно, интересная, может, и правда по нему определяли. Но я думаю, что всех планов инопланетян мы не знаем, и какие критерии они еще использовали — вряд ли когда узнаем.
— Слушай, а ты не знаешь свой коэффициент? — осторожно спросил я.
— Откуда? Эти списки, наверное, в сейфе у президента хранятся. Сказали же — взяли тех, у кого 0,4 и больше. Так что мы с тобой, считай, элита…
