– Я не играю по одному пенни, мисс.
Она села.
– Доставайте карты и начинайте сдавать.
Он сдал. Разобрал карты, передернул, а между тем прошептал одними губами:
– Я получил твое послание. Думаю, ты права: пора действовать.
– Рано или поздно Бен догадается подвергнуть кого-нибудь психопробе и обо всем узнает. Мы должны ударить первыми.
– Когда?
Она выложила три карты на стол. Это были тузы.
– Сегодня ночью, – ответила она. – Ровно в полночь.
Мантеллу показалось, что от этих слов по всему казино прокатилось гулкое эхо. Дрожащей рукой Мантелл выудил бесполезного теперь четвертого туза из карт, которые держал в руке, и бросил его поверх тузов Майры.
– Сегодня? – переспросил он. – Как это будет?
– Я собираюсь все сделать сама, – заявила Майра. Искажение рассеивающего поля лишило ее голос всякой эмоциональной окраски. – Зурдан просил меня прийти сегодня ночью к нему в апартаменты. Мы должны поужинать, затем немного поработать – так, несущественные детали, на которые не хватило времени днем. Я приду в постель с ножом. Это будет для него приятным сюрпризом.
Мантелл сгреб со стола раскрытые карты, механически перетасовал их, почти не понимая, что делает.
Он смотрел на созданное электроникой туманное пятно, сидящее напротив, и вдруг осознал, что совсем не знает скрывающейся за ним девушки. Секретарша и любовница Бена Зурдана с голубыми как лед глазами, которая решила прикончить властелина Стархевена ночью в его собственной постели!
И тем не менее Мантелл знал, что любит ее.
– Мы готовы к перевороту, – сказала она. – Наши предводители выступят, как только получат известие о его смерти. Мы не хотим допускать ошибок при захвате власти. Доктор Хармон подготовил обращение к народу.
Глава корпуса личной охраны Бена, Мак-Дермотт, тоже один из наших, постарается, чтобы все обошлось без сильных потрясений и жертв. Выделены силы для захвата башни управления. К утру вновь созданное правительство будет контролировать весь Стархевен. Мы надеемся обойтись без единого выстрела.
– И кто же станет во главе новоявленного правительства, когда все образуется? Ты? Хармон? Мак-Дермотт?
– Нет, – спокойно произнесла Майра. – Его возглавишь ты.
Мантелл сидел очень тихо, впитывая окружающие звуки, отфильтровывая шумы казино и пропуская в сознание только холодный голос Майры. Она сказала «ты».
– Временный правитель Стархевена, Джон Первый! Ты…
– Почему я? – спросил он наконец. – У вас столько…
– Нет, – возразила Майра. – Они не подходят. Мы перебрали всевозможные варианты и остановились на твоей кандидатуре, как наиболее нейтральной. Ты здесь новичок и не успел нажить недоброжелателей. Ты один сможешь быть беспристрастным и не сводить старые счеты.
– Откуда ты знаешь, что я на это соглашусь?
– Ты же сам сказал, что возьмешься за любую работу, чтобы нам помочь.
Вот и помоги.
– Я не собираюсь быть диктатором.
– И не будь им. Просто возглавляй Временное правительство, пока на Стархевене не войдет в силу конституция.
Он думал. Времени было девять сорок пять. Через два часа пятнадцать минут Бен Зурдан будет мертв. И Джонни Мантелл с Мульцибера, бывший техник, специалист по защитным экранам, выброшенный с работы и скитавшийся по пляжам далекой планеты, станет правителем железного мира Стархевена.
Какая головокружительная карьера! Перемена стремительная, почти революция.
К завтрашнему утру все будет кончено.
– Давай сматывать удочки, – сказал он и начал подниматься из-за стола. Майра поймала его за руку и усадила на место.
– Постой! Мы же не кончили игру. – Она снова разложила карты.
Через двадцать минут они решили, что могут спокойно покинуть казино, и, направившись к выходу, скинули маски. Они встретились в ониксовом коридоре. Майра была одета в голубую облегающую тунику, выгодно подчеркивающую ее стройную фигуру.
«Сегодня ночью она увидится с Беном Зурданом в последний раз, подумал Мантелл. – Завтра она станет моей».
Они шагнули в холодную стархевенскую ночь и медленно пошли вдоль площади, расположенной перед Дворцом удовольствий. На черном небе блестели ярко-белая луна и острые, как иголочки, звезды. Бен Зурдан намеренно поместил туда луну и звезды, чтобы подчеркнуть искусственность Стархевена.
Мантелл знал, что это были всего-навсего световые пятнышки, проецируемые с помощью линз на металлический небосвод, обегающие его за ночь по строго запрограммированному закону и исчезающие по «утрам». Небо Стархевена напоминало гигантский планетарий – планетарий размером с планету.
Холодный и сырой ветер налетел на них с востока, когда они остановились в темноте, прижавшись друг к другу и мечтая о завтрашнем дне.
Они стояли так, пока не начал накрапывать дождик. Инженеры, ведавшие погодой, были хитрые бестии: уж если на Стархевене лил дождь, то вы промокали до нитки, даром что погода создавалась искусственно.
– Что ни говори, а Бен – великий человек, – тихонько сказала Майра. – Поэтому и надо его убить. Он слишком велик для Стархевена, как Цезарь для Рима.
– Ты любила его?
– Любила ли я Бена? Да, любила. Несмотря на всю его жестокость и безжалостность, он неординарный человек. Он больше, чем просто человек.
– Мы так и будем говорить только о нем? – спросил Мантелл.
– Если тебе неприятно, я не буду. Но я стараюсь быть честной перед своей совестью, Джонни. Теперь Бен должен умереть. Если он умрет собственной смертью, здесь будет сущий ад. А он уже не молод. Но все же…
Было странно слышать ее рассуждения о совести на этой планете. Здесь совесть отошла в область преданий. Мантелл повернулся к ней лицом:
– Могу я полюбопытствовать, Майра?
– Смотря о чем!
– Ты никогда не рассказывала мне, почему очутилась на Стархевене. Это так и останется для меня тайной?
Она посмотрела на него в упор и спросила:
– Ты действительно хочешь знать?
Он секунду помолчал, задумавшись. Насколько ужасной может оказаться ее тайна? Может быть, это будет преступление настолько страшное, что навсегда вобьет клин между ними, и лучше о нем умолчать.
Джонни потряс головой, отгоняя малодушные мысли: между ними не должно быть недомолвок.
– Да, – сказал он.
– Но это неинтересно, потому что я не совершала никаких преступлений, Джонни. Я одна из немногих людей на Стархевене, которые не скрываются от закона.
Его глаза расширились от удивления.
– Так ты не…
– Нет. Я не беглянка.
– Тогда с какой стати ты оказалась здесь? – спросил он, совсем сбитый с толку.
Она помолчала.
– Восемь лет назад, – начала девушка, как будто о чем-то далеком, – Бен Зурдан оставил Стархевен в первый раз, с тех пор как построил его. Он решил поразвлечься и отправился инкогнито на планету Лурибар. Он провел семь дней в тамошнем отеле. Там мы и встретились.
