У палатки бесшумно возникла женщина. В сумерках лицо ее было неразличимо.
— Браслет? — голос ее был приглушен.
— Нет! — рявкнул он, отводя глаза от точеной фигуры. Силуэт ее вырисовывался на фоне далеких вечерних костров.
Она расстегнула настежь полок и опустилась на колени.
— Ты хочешь опозорить меня, Сос?
— Я не просил женщину. — Он не глядел на нее. — Без обид.
— Зеленые рукава, — прошептала она, не двигаясь.
Он вскинул голову:
— Сола!
— У тебя раньше не было привычки держать меня так долго снаружи, — сказала она с язвительной укоризной. — Впусти, пока никто не увидел.
Она забралась внутрь и задернула полог.
— Я обменялась местом с девушкой, которая мне прислуживает, так что теперь мы в безопасности, хотя…
— Что ты здесь делаешь? Я думал, тебя…
Она сбросила одежду, забираясь к нему в постель.
— Тебе, наверное, пришлось здорово помучиться!
— Нисколько.
— Рассказывай! Я в жизни не прикасалась к таким мускулам!
— Я имею в виду, что мы больше не любовники. Если ты не можешь встречаться со мною днем, я не могу видеться с тобой ночью.
— Зачем же ты пришел? — она прижалась к нему своим роскошным телом. Прошлогодняя беременность только придала ее фигуре больше совершенства.
— Я пришел, чтобы взять тебя честно.
— Так бери меня! С тех пор, как мы встретились, ни один мужчина не прикасался ко мне.
— Завтра. Вернешь ему браслет и возьмешь мой, при всех.
— Конечно. А теперь…
— Нет!
Она отстранилась, пытаясь разглядеть его лицо.
— Но почему?
— Я люблю тебя. Я пришел за тобой. Но я хочу получить тебя честно.
— Честь — не такая простая вещь, Сос, — вздохнула она, но все же поднялась и стала одеваться.
— Скажи, что у вас тут произошло? Где Сол? Почему ты прячешься от людей?
— Ты оставил нас, Сос. Вот что случилось. Ты был нашим сердцем, душой, жизнью — всем!
— Все это ни к чему. Я должен был уйти. Ты носила ребенка. Его сына.
— Нет.
— Это была плата за тебя. Но я не хочу платить снова. Теперь это будет мой сын, зачатый от моего браслета…
— Ты ничего не понимаешь! — воскликнула она в отчаянии.
Он замолчал.
— Ребенок… умер?
— Нет! О, глупая, глупая твоя голова! Булава на плечах, ты… — она, не совладав с собой, зарыдала.
Он не поддался. “Стала искусней, чем была!” — он дал ей разрядиться, не сдвинувшись с места.
Наконец она отерла лицо и на четвереньках выбралась из палатки. Он остался один.
Сол осунулся, посерьезнел, но в каждом его движении сквозила та же редкая точность и грация.
— Ты вернулся! — с волнением он пожал Сосу руку. Сос чуть смешался:
— Да… вчера. Твой Вит не дал мне даже поговорить с твоей женой…
Он замолчал, боясь наговорить лишнего.
— Она могла бы к тебе прийти. Вит не знает наших отношений. — Сол задумался. — Мы с ней не живем вместе…
Значит, Сол заботился о ней ради будущего наследника, но теперь больше не утруждал себя приличиями. И зачем же он содержит ее как пленницу? Сол ведь никогда не был столь эгоистичен.
— Теперь у меня есть оружие… — под пристальным взглядом Сола он уточнил. — Веревка.
— Я рад за тебя.
Встреча их, как и прощание, оказалась неловкой.
— Пойдем, — резко сказал Сол. — Я покажу ее тебе.
Сос шел за ним к главной палатке и терзался от недовольства самим собой. Надо было все-таки признаться, что он разговаривал с Солой. Ситуация могла показаться двусмысленной. Он явился разрешить вопрос чести, а повел себя как лжец. Все выходило не так, как ранее представлялось, но причины были едва различимы. Смутное ощущение неправильности опутывало его, словно он стал жертвой искусного сетника.
Они остановились у самодельной кроватки в отдельном отсеке. Сол склонился над ней и взял в руки веселого лепечущего ребенка.
— Это моя дочь. Шесть месяцев на этой неделе.
Сос застыл на месте, вцепившись в веревку и немо уставившись на черноволосого младенца. Дочь! Никогда не приходило в голову, что может быть дочь!
— Будет такой же красавицей, как ее мать, — гордо произнес Сол. — Смотри, как улыбается.
— О, да, — Сос чувствовал себя глупым, вспомнив Солу, вчерашний вечер. Даже Глупыш был умнее!
— Пойдем, ей надо погулять.
Сол усадил ребенка на плечо и направился к выходу. Сос тупо следовал за ним, поняв уже, что это и есть та самая она, кого Сол хотел показать.
Сола столкнулась с ними в дверях:
— Я тоже пойду.
— Хорошо, — Сол явно был недоволен. — Иди, женщина. Мы только прогуляемся.
Они покинули лагерь и направились к лесу. Как в старые времена, когда шли к Больной земле, — и все-таки иначе. Какие невероятные последствия из случайного совпадения их имен! Все было как-то не так. Он пришел заявить права на любимую женщину, сразиться за нее в круге — и не находил нужных слов. Она любила его, и муж — формальный ее муж! — признавал, что брак ее с ним — лишь видимость. И при всем этом Сос чувствовал себя подлым захватчиком.
Глупыш полетел вперед, довольный, что можно покружить среди лесных теней и подкрепиться.
Пора было говорить о главном.
— Я пришел за Солой.
— Бери ее, — Сол ни секунды не колебался, словно рядом женщины не было.
— Мой браслет на ее руке, — Сос сомневался, что понят. — Мои дети от нее. И звать ее будут Соса.
— Разумеется.
Это было что-то немыслимое.
— У тебя нет никаких условий?
— Только твоя дружба.
— Эти дела не касаются дружбы!
— Почему нет? Я берег ее только для тебя.
— Ты… — Значит, ее так опекали ради него, Соса?! Но зачем?
— Я не хотел, чтобы она носила менее славное имя.
А ведь правда! Почему нет? Для дружеского обмена не было препятствий… Но снова все не так. Была еще какая-то загвоздка, он ее чувствовал и не мог определить.
— Дай мне ребенка, — сказала Сола.
Сол передал ей девочку. Она расстегнула верх платья и поднесла Соли к груди. Вот оно! Ребенок!
— Можно ли отрывать ее от матери? — воскликнул Сос.
— Нет, — ответила Сола.
— Ты не возьмешь мою дочь, — Сол впервые повысил голос.
— Нет. Конечно, нет. Пока ей необходимо материнское молоко.
— Никаких “пока”, — отрезала Сола. — Это и моя дочь. Она останется со мной.
— Соли моя! — Сол был непреклонен. — Ты, женщина, можешь остаться или уйти, носить чей угодно браслет, но Соли — моя.
