— О какой дверце вы говорите? — спросил базилей.
Сколько времени базилей, Арет и Медон блуждали внутри корабля — сказать они сами не могли. Только когда выбрались наружу, в сумерках уже звезды мерцали.
Дверца, что дети нашли, была неприметной и заподлицо с палубой. В одних местах палуба была ровной, в других — бугристой, словно когда-то ее украсили барельефами, ныне стертыми временем и обувью. Если бы случайно не попал крохотной сандалией Латин в выемку, никто бы и не подумал, что здесь есть отверстие. Но щелкнула потайная пружина, и открылся круглый лаз.
Долго стояли над ним Одиссей и его спутники, прислушивались, не взрыкнет ли какой зверь, не зашипит ли гад затаившийся. Ни звука не шло из холодной тьмы, лишь несло затхлым духом да слабой кислой вонью. В дневном свете видны были ступени, вделанные в лаз, а узнать, куда они ведут, можно было, лишь спустившись.
Запалили факелы. Арет выставил перед собой меч и, останавливаясь на каждой ступени, медленно погрузился в темную глубину.
— Никого нет! — гулко донеслось до тех, кто стоял наверху.
Одиссей отдал лук Политу, а сам вооружился кинжалом. Велев Медону подержать запасные факелы, он быстро миновал ступени и крикнул ему, чтобы тот сбросил обмотанные тряпками палки. Однако Медон сам вдруг предстал перед базилеем.
— Ты-то зачем здесь? — удивился Одиссей. — Ну а как ждет нас здесь чудовище голодное!
— Ха, — только и сказал Медон. — Ежели оно вас сожрет, так потом и наверх выберется. Здесь же с такими воинами, как вы, отбиться можно. Хотя тут с голоду любая скотина подохнет — металл и металл, даже дерева нет, чтоб погрызть.
Хмыкнул Одиссей, ничего не ответил, еще один факел зажег.
Арет между тем в десяти локтях от них рассматривал другую лесенку, идущую вверх и исчезающую в круглой черной дыре. Медон огляделся: в неровном свете он разглядел помещение вроде комнаты с железными стенами, а в узких торцах видны были темные проемы.
Арет переступил через высокий порог и исчез в другом помещении. Одиссей подошел к проему, сделал знак Медону следовать за ним и, пригнув голову, нырнул к Арету.
Это помещение оказалось чуть длиннее и шире: над головами от борта к борту шли толстые балки, очевидно, они были вместо распорок. Арет постучал по одной из них рукоятью меча.
— Железо! — сказал он и вздохнул.
В это время базилей внимательно рассматривал два ряда широких выступов, которые шли вдоль стен с двух сторон. Кое-где их подпирали тонкие узкие стержни, проходящие сквозь выступы к потолку. Медон заметил, что в одном месте что-то лежит, взял щепоть — это оказалась труха, рассыпавшаяся в его пальцах сухой пылью.
— Словно гнилая ткань покрывала, — задумчиво сказал он. — Да здесь, наверно, гребцы отдыхали.
— Гребцы… — поднял бровь базилей. — Где же скалмы для весел?
Шаг за шагом осматривали они помещения корабля — не так уж и много было их, но не торопились — мало ли какая ловушка могла поджидать неосторожного. Пару раз Арет возвращался к лестнице и требовал новых факелов. Ближе к носу потолок опускался низко, приходилось чуть ли не ползком продвигаться вперед. Там были еще какие-то короба железные, но открыть их не удалось.
Медон сказал, что между палубой и потолком есть помещение, куда им не попасть — нет даже намека на дверь. Долго щупал заклепки базилей, нажимал на них поочередно, обстукивал рукоятью кинжала, но втуне.
За местом, где, наверно, отдыхали владельцы корабля, были еще две комнаты, поменьше. В одной обнаружили открытые короба с какой-то обугленной трухой и высокие цилиндрические сосуды с откинутыми крышками на петлях, тоже пустые. Растер между пальцами эту труху Арет и сказал, что в коробах хранились запасы еды, в сосудах же — вино или вода.
— Кстати, — добавил он, — надо проверить, сколько у нас уцелело.
В другом помещении все, кроме узкого прохода посередине, было разбито железными решетками на загородки.
— Рабов нерадивых, что ли, здесь помещали? — почесал в затылке Арет. — Да только впихнешь разве в такую дыру тварь больше собаки!
Не ответил ему базилей, он прошел сквозь проход и встал у стены, факелом ее освещая. К нему протиснулись Арет и Медон — там было чуть пошире — и увидели, что базилей разглядывает знакомый уже знак — круг и треугольник в нем, а начертан он был на двери с огромной задвижкой.
Взялся за рукоять задвижки базилей, но мягко руку его отстранил Арет и шепотом попросил отойти в сторону и быть готовым, если кто изнутри на них прыгнет. Покачал головой Одиссей, но все же отошел в сторону. Старый воин дернул рукоять, да только приржавела задвижка к двери.
Грохот и лязг пошли по внутренностям корабля — рассвирепел Арет и стал колотить по задвижке медным наплечником. Медону со стороны казалось, что тот бодается с дверью, и он рассмеялся. Обругал его Арет и велел принести какой-нибудь камень, а то он наплечник совсем искорежил. Вернулся Медон к лестнице, но спускаться на берег не стал, просто взял у спящего Ахеменида его посох — немного изогнутый, с коротким черенком из необычайно крепкого дерева, которое ногтем не поцарапать. Посох оказался на удивление легким. Арет повертел его в руках, примерился пару раз по задвижке, а потом передумал и, уперев его в потолок как рычаг, пристроил к рукояти и начал рывками дергать.
Заскрежетало, посыпалась ржавчина, и задвижка медленно пошла вбок. А когда дверь открылась, Арет отдал посох Медону и выхватил меч.
Руку с факелом никто не отрубил и не откусил, и тогда Арет быстро шагнул в помещение. А за ним вошел базилей, Медон прыгнул за ним через порог, держа посох над головой. Зацепив за что-то над головой, чуть не попал по затылку Одиссея.
Большие зубчатые колеса сцеплялись друг с другом, на железных валах были намотаны цепи, тонкие металлические прутья тянулись над головами и уходили в еле заметные отверстия. Снизу выпирала огромная железная бочка, наполовину утопленная в пол, у ее открытого конца находился широкий лоток, словно сюда засыпали зерно для размола. Медон заглянул внутрь этой бочки, но увидел лишь, что она словно забита чем-то, похожим на клубки грубой козьей шерсти или на растрепанные мотки ниток ковропряда.
Дальше ходу не было, и они повернули обратно.
У второй лестницы Арет опять постоял немного, а потом, факел отдав Медону, полез наверх. Кряхтел, постукивал мечом по железу, и вскоре долгий скрип подсказал базилею и Медону, что обнаружилась еще одна дверь. Гулкие шаги Арета раздались над головой, потом что-то слабо звякнуло. Вскоре он спустился вниз и сказал, что наверху комната, а над ней как раз круглое помещение на палубе, похожее на опрокинутую чашу, и вроде там есть еще одна дверца — наружу.
