Брайан Олдисс - Долгие сумерки Земли (The Long Afternoon of Earth)

– Нам нужно идти, – сказала Пойли, вскакивая на ноги.

«Что я наделал?» – запричитал морэл.

– Что случилось? – спросил Грэн. – Почему мы должны идти?

В страхе они прижались друг к другу. Но усидеть на месте они уже не могли. Руки и ноги не слушались их. Они не знали, откуда исходил этот ужасающий звук, но в то же время чувствовали, что он зовет их.

Сбивая в кровь локти и колени, они выбрались наверх и – очутились в аду. Здесь, наверху, чудовищная мелодия обрушилась на них, как ураган, хотя на деревьях не шевелился ни один листочек. Они были не единственными, кто отозвался на этот дьявольский зов. Множество живых существ летело, бежало, прыгало и ползло в одном направлении – к Черному Рту.

«Черный Рот! – закричал морэл. – Черный Рот поет, и мы должны идти!»

Теперь у них не только были заложены уши, но и со зрением стало твориться что-то странное. Кровь отлила от сетчатой оболочки глаз, и мир предстал перед ними в черно-белых и серых тонах. Вытянув вперед руки, Пойли и Грэн бросились бежать. И в этом страшном вихре они увидели пастухов, стоявших среди стволов баниана, привязав себя к деревьям. А в центре находился Айкол-певец. Он пел! Пел, удерживаясь в какой-то неестественной позе. Шея его была вывернута так, что казалась сломанной, а взгляд упирался в землю. Он пел, вкладывая в голос всего себя, храбро бросая вызов могущественному Черному Рту. Его песнь по-своему противостояла Злу, которое в противном случае могло бы затянуть всех пастухов туда, откуда доносились эти чудовищные звуки.

Пастухи с мрачным и напряженным видом слушали песню Айкола. Но между тем все они были заняты еще одним делом. Привязав себя к деревьям, они натянули меж стволами свои сети, в которые теперь попадались разные живые существа, спешащие на зов.

Пойли и Грэн не могли разобрать слов песни, которую пел Айкол. Всем своим существом они старались сопротивляться могуществу Черного Рта. Старались, но ничего не могли с собой поделать. Спотыкаясь, они шли вперед. Весь черно-белый мир, казалось, двигался только в одном направлении. И только пастухи, не замечая ничего, внимали песне Айкола.

Грэн упал, сбитый джампвилами, вырывавшимися лавиной из джунглей. По-прежнему не слыша ничего, кроме песни Айкола, пастухи ловили пробегавших мимо джампвилов и в этом хаосе убивали их.

Позади у Пойли и Грэна оставался последний пастух. Они бежали все быстрее, по мере того, как дикие звуки усиливались. Лес расступился перед ними, и их взорам предстал Черный Рот. При виде его у них вырвался сдавленный крик. Страх теперь приобрел видимые очертания – руки, ноги, чувства, оживленные песней Черного Рта. По направлению к нему двигался живой поток, поднимаясь по покрытым лавой вулканическим склонам. А, достигнув края, все живое бросалось в огромную зияющую дыру. И тут они увидели нечто еще более ужасное. Над вулканом появились три огромных длинных пальца, которые заманивающе извивались в такт дьявольской мелодии. Два человека закричали еще громче и побежали еще быстрее, ибо пальцы манили их.

– Пойли! Грэн! Грэн!

Крик резанул слух, как удар хлыста. Не останавливаясь, Грэн оглянулся.

Последним из пастухов, которого они миновали, оказалась Яттмур. Не обращая внимания на песню Айкола, она разорвала путы, привязывавшие ее к дереву, и по колено в живой реке шла к ним. Волосы ее развевались, а руки были вытянуты вперед. Лицо ее показалось им серым. Она шла и пела, как бы противопоставляя свою песню дьявольской мелодии.

Грэн быстро перевел взгляд на Черный Рот и мгновенно забыл о ней. Зов вулкана был сильнее. Он взял Пойли за руку. Но когда они пробегали уже втроем мимо каменного выступа, Яттмур схватила за руку Грэна. На какое-то мгновение он обратил на нее внимание, услышал звуки ее песни. Как молния, морэл ухватился за спасительный шанс.

«В сторону! – прохрипел он. – В сторону – если хочешь жить!»

Чуть дальше они увидели необычной формы расселину. Взявшись за руки, люди свернули к этому сомнительному укрытию. Впереди прыгал джампвил. Все вместе они бросились в серую мглу.

И сразу же стих чудовищный голос Черного Рта. Яттмур бросилась на грудь Грэну и заплакала. Но на этом их беды не кончились.

Случайно Пойли задела какой-то тонкий стержень рядом с ней и вскрикнула. Вязкая масса потекла из стержня прямо ей на голову. Инстинктивно девушка задергала головой, почти не осознавая, что она делает.

В отчаянии они посмотрели по сторонам и поняли, что находятся в замкнутом пространстве. Их подвело зрение, и они попали в ловушку. Джампвил, который прыгнул сюда перед ними, уже барахтался в тягучей массе, вытекающей из стержней. Яттмур первая поняла, в чем дело.

– Грингатс! – закричала она. – Нас проглотил грингатс!

«Грэн, твой нож! – задребезжал голос морэла. – Режь! Быстро! Он начинает закрываться!»

Отверстие, через которое они вошли, закрывалось. Потолок начал медленно опускаться. Теперь всем стало ясно, что это не пещера, а желудок грингатса. Выхватив ножи, они приготовились спасать свои жизни. Стержни, которые вначале были маленькими, увеличивались и удлинялись, потолок опускался, и из его складок сочилась зловонная жижа. Подпрыгнув, Грэн со всей силы ударил ножом. И сразу же появился большой разрез. Две девушки помогли ему расширить его.

Грингатс закрывался, однако им удалось высунуть головы, избежав таким образом верной гибели.

И тут они вновь услышали смертоносный зов Черного Рта. С удвоенной энергией они набросились на желудок, стараясь окончательно вырваться из плена.

Теперь в конверте у них оставались лишь ноги, завязшие в жиже. Грингатс намертво прирос к скале и никак не реагировал на зов Черного Рта. Он уже полностью закрылся, и сейчас его единственный глаз беспомощно следил за попытками людей разрезать его на части.

– Мы должны идти! – закричала Пойли, которая, наконец, полностью высвободилась. С ее помощью Грэн и Яттмур тоже выбрались из изрезанного конверта. Увидев, что они уходят, грингатс закрыл глаз.

Люди и не подозревали, как долго им пришлось возиться с грингатсом. Оставшаяся на ногах жижа затрудняла движение. И все же они шли по застывшей лаве, как и ранее, в окружении множества живых существ. Яттмур устала настолько, что петь уже не могла. Их воля была подавлена силой песни Черного Рта. Они начали взбираться по склону. Над ними по-прежнему зловеще раскачивались огромные три пальца. Появился четвертый, затем пятый. Звук был невыносимым. Глаза их застилал серый туман, сердца бешено стучали. Их обгоняли джампвилы, которые, добежав до кратера, в последнем прыжке бросались навстречу тому, что так звало их. Люди тоже были полны желания увидеть исполнителя этой страшной песни. Взмокшие, с трудом передвигая ноги с налипшей на них липкой массой, они преодолевали последние ярды пути, которые отделяли их от кратера.