Ни Вязову, ни Бережному не привелось дублировать автоматическое управление. Когда буксир почти натянулся, отставший технический модуль по команде компьютера немного увеличил скорость, почти сравняв ее со скоростью летящего по инерции жилого модуля. Буксир плавно натянулся и заставил жилой модуль развернуться.
В кабине это стало заметно по движению звезд, которые серебристым потоком понеслись в иллюминаторе. Наконец звездолетчики ощутили появление силы тяжести и плавно опустились на пол кабины.
— Ну, штурман! Поздравляю тебя с такой женой! К математике ее не подкопаешься — зря, выходит, мы с тобой наши грубые мужицкие руки к штурвалам потянули… Женский ум нам мужскую силу проявить так и не дал. Сочувствую тебе, Никита. Если у вас так дело пойдет и дальше, жить тебе, бедняге, под высоким каблучком, как в старину говаривали.
— Она высоких каблуков не носит, командир.
— Зато другие трюки ее мне хорошо известны. Давай, телеграфируй Алексею Крылову. Поздравь его — мы теперь от «Скорости» не дальше, чем Луна от Земли. Слова наши эти через какие-нибудь три-четыре секунды примут.
— Есть, командир. Передаю «Скорости» лунный привет.
— Ну, давай, штурман! Им всякий привет с Земли радостен, в особенности лунный.
В кабине управления жилого модуля было темно. Лампочка аварийного освещения давно покрылась густо-синим льдом из кристаллов углекислоты, азота и кислорода. Такой же лед морозным узором — как зимой на окнах, уже не раз оседал на стеклах иллюминаторов, но оттуда его почти сразу же счищали.
Перед пультом неподвижно висели три скафандра, предназначенные для выхода в открытый космос.
Казалось, в кабине нет никого, но это было не так.
Заключенные в скафандры звездолетчики из экономии старались обходиться без шлемофонов. Энергия не только в модуле, но и в скафандрах иссякала. Температуры в вакууме и внутри оторвавшейся жилой кабины почти сравнялись. Звездолетчики забыли, когда у них горело освещение, когда включался электрообогрев, но все равно верили, что помощь придет. И она пришла. Первые радиосигналы были уже получены.
— Разрешаю пользоваться шлемофоном, — в наушниках раздался голос командира звездолета.
— Дать радиопеленг?
— Подождите, командир, надо хоть немного отогреть компьютер. Я проверю, не начал ли тормозить их технический модуль.
— Валяй, Вася. Заодно можешь себе горячего чая разогреть.
— Обойдусь, командир. Боюсь обжечься. Последние остатки энергии ушли на обогрев компьютера.
— Тормозит! Точно тормозит! — обрадованно заявил Галлей. — На хвосте у жилого модуля тяговый сидит и назад тянет.
— Это и без компьютера видно. Модуль нас догнал, а теперь застыв, сравнял скорости. Значит, ускорения уже не должно быть, — закончил Федоров.
— У них там наверняка веселье. Удачную операцию отмечают.
— А может, еще и с горячей похлебкой? — подзадоривал штурман.
— Не напоминай, Федор Нилыч, не надо!
— Кстати, Вася, там вроде бы женский голос слышался. Не иначе, летит выручать тебя твоя Кассиопея.
И все трое молча смотрели на приближающийся к ним спасательный модуль.
— Пожалуй, пора погреться в их жилой кабине, — нарушил молчание Крылов.
— Собраться недолго. Бортжурнал со мной. Разве что Вася забыл портрет Кассиопеи, так она сама его встретит.
— Ладно вам. Надо отдраивать люки.
Галлей и штурман вдвоем бросились к механизмам, открывающим люки шлюза.
— Командир! — послышалось в шлеме Крылова. — Механизмы замерзли. Пробовали включить отопление. Прибор показывает нуль, последнюю энергию Васькин компьютер съел.
— Ну что ж, — усмехнулся Крылов. — Значит, зря за нами спасатели летели. Какое решение предложите? Попросить, чтобы на буксир нашу обледенелую кабину взяли?
— Так ведь энергии нет, — пробурчал штурман.
— В вас я энергии не вижу, — огорченно сказал Крылов, — ваши мыслительные аппараты хуже обесточенных компьютеров.
— Верно, командир! И как сразу не додумались! Есть энергия!
— Откуда?
— От реактивных двигателей, скафандров. Федор Нилыч мне сейчас на реактивные дюзы показал, а я и сам, признаться, догадался.
Командир звездолета присоединился к своим товарищам. Они включили реактивные двигатели. Яркое пламя осветило кабину. Казалось, все внутри задымилось так, словно начался пожар.
Всего несколько мгновений работали двигатели в космическом аппарате — и твердый воздух внутри его снова стал газообразным.
— Шлюзовые люки теперь открывать будем не сразу. Не то опять все заморозим, — размышлял командир. Потом уже решительно добавил: — Штурман и Галлей, перебирайтесь в шлюз, а я буду наблюдать в иллюминатор сближение с модулем. Через шлемофон дам команду выходить в космос. Сначала Галлей, потом Федоров, а я следом за вами.
Крылов, поднеся к очкам скафандра электронный бинокль, всматривался в рассыпанную в черной бездне звездную пыль, на фоне которой постепенно увеличивался в размерах от звездочки до маленькой луны посланец Земли.
Он уже знал, что командиром спасательного звездолета был его школьный друг Жорка Бережной. Интересно, кого он взял с собой? Всех дублеров Крылов знал наперечет, но женщин среди них не было. О каком женском голосе болтал Федя Федоров? Или просто Ваську подначивал?
Когда спасательный модуль закрыл собой весь иллюминатор, Крылов подал команду, которую от него ждали Федоров и Галлей. Они включили механизм отдраивания наружного люка. Однако открыть его полностью не удалось — сказалось обледенение.
Спасательный модуль был виден через люк шлюза, в трех-четырех километрах. Вася Галлей, самый тонкий из них, нырнул в полуотдраенный люк и сравнительно легко выбрался наружу.
Федорову пришлось труднее. Однако и ему в конце концов с помощью перебравшегося в шлюз Крылова удалось вылезти.
Теперь обоим предстояло лететь к «Крылову», а сам Алексей Крылов должен был покинуть застывший модуль последним.
Но реактивный двигатель скафандра мешал ему протиснуться в узкое отверстие. Вот если бы ребята не улетели и помогли ему снаружи! В шлемофоне слышались их голоса, но где они сами?
С трудом Крылову удалось высунуть руку и голову, чуть повернуться, и он увидел, что оба его товарища ждут у люка.
Они подхватили его под руки и стали тянуть. Реактивный двигатель скафандра заклинило. Крылов решился и включил свой реактивный двигатель, чтобы с помощью его тяги вырваться из шлюза.
Но все было напрасно!
— Придется подхватить меня ремнями под мышки. Рванем!
