Я докурил свою сигару и подался вперёд, чтобы бросить окурок в большую серебряную пепельницу, но тут что-то далёкое на красной от заходящего солнца морской глади привлекло моё внимание, Я прищурился и попробовал разглядеть, что это такое, затем сходил в дом и вернулся с мощным биноклем. Наведя резкость, я стал изучать тёмную точку, которая уже чётко вырисовывалась на фоне неба. Прямо к моему острову шёл тяжёлый моторный катер.
Я наблюдал, как он приближается, разворачивается у бетонного пирса длиной в сто футов — его я выстроил за волноломом — и причаливает бортом под рокот мощных двигателей. Потом двигатели смолкли, и в наступившей тишине катер закачался у пирса. Я изучал его серо-голубой корпус и неприметный флаг на корме. На баке стояли два палубных орудия, а по бортам размещались четыре пусковых устройства, заряженные торпедами. Но все железо катера не оставило у меня и половины того впечатления, которое произвели шеренги выстроившихся на палубе солдат в касках.
Я продолжал наблюдать. Солдаты сошли на пирс и построились двумя отделениями. Я насчитал 48 солдат и двух офицеров. До меня донёсся слабни звук отрывистых команд, и колонна двинулась по мощёной дороге, извивающейся среди высаженных королевских пальм и кустов китайской розы, к широкой подъездной аллее, которая плавно заворачивала к моему дому. Они остановились, повернулись по команде налево и замерли по стойке “смирно”. По аллее, стараясь выглядеть естественно, насколько позволяли обстоятельства, поднялись два офицера в парадной форме и толстый, коротконогий штатский с “дипломатом” в руке. Они остановились у подножия широкой мраморной лестницы, ведущей к крыльцу.
Возглавляющий группу военный — по званию не менее, чем бригадный генерал, — глянул вверх и спросил:
— Разрешите подняться, сэр?
Я обвёл взглядом молчаливые шеренги, выстроившиеся у начала аллеи, и сказал:
— Если ребята хотят попить водички, сержант, скажите им, чтобы шли сюда.
— Я — генерал Смейл, — поправил он меня, — Это — полковник сухопутных войск Перу Санчес, — он указал на второго военного, — и мистер Пруффи из посольства США в Лиме.
— Привет, мистер Пруффи, — произнёс я. — Привет, мистер Санчес. Привет..
— Этот… гм… визит носит официальный характер, мистер Лиджен, — начал генерал, — по делу чрезвычайной важности, затрагивающему безопасность вашей страны.
— О’кей, генерал, — сказал я. — Поднимайтесь сюда. В чем дело? Может, вы, ребята, начали новую войну, а?
Они гуськом поднялись на террасу, потоптались немного, пожали мне руку и робко расселись по стульям. Пруффи поставил “дипломат” себе на колени.
— Если хотите, можете положить свои сэндвичи на стал, мистер Пруффи, — предложил я. Он моргнул и сжал в руках свей “дипломат” ещё крепче.
Я предложил всем изготовленные по моему заказу, сигары. Пруффи сильно удивился, Смейл отказался, а Санчес взял три.
— Я прибыл сюда, — сказал генерал, — чтобы задать вам, мистер Лиджен, несколько вопросов. Мистер Пруффи представляет Государственный департамент в качестве заинтересованной стороны, а полковник Санчес…
— Ладно, не рассказывайте, — оборвал его я. — Он представляет правительство Перу. Вот я почему-то не спрашиваю вас, что делает вооружённый отряд американских войск на перуанской земле.
— Послушайте, — встрял Пруффи, — я не думаю…
— Я вам абсолютно верю, — заткнул его я. — Так в чём же дело, Смейл?
— Я перейду сразу к сути, — сказал он. — На протяжении некоторою времени органы безопасности и расследования при правительстве США собирали данные по делу, которое за неимением более подходящего варианта было названо “Марсиане”. — Смейл, извиняясь, кашлянул. — Немногим более трех дет назад, — продолжал он, — неопознанный летающий объект…
— Вы интересуетесь летающими тарелками, генерал? — спросил я.
— Ни в коем случае, — отрезал тот. — Объект наблюдался несколькими радиолокационными станциями при его снижении с чрезвычайно больших высот. Он приземлился… — Генерал замялся.
— Только не говорите, что вы забрались сюда, в такую даль для того, чтобы сообщить мне, что этого вы сказать не можете, — произнёс я.
— …в одном из районов в Англии, — закончил генерал. — Для изучения этого объекта были направлены американские самолёты. Но прежде, чем они смогли его идентифицировать, объект взлетел, разогнался до огромной скорости и был потерян средствами слежения на высоте нескольких сот миль.
— А я думал, что ваши радиолокационные станции лучше, — заметил я. — Программа искусственных спутников…
— У нас не было в наличии никакой специальной аппаратуры, — ответил Смейл. — В результате активного расследования установлено, что два неизвестных — возможно, американцы — побывали там всего за несколько часов до этого… э-э… посещения.
Я кивнул, представив в какую скверную ситуацию мог бы попасть, если бы отправился туда затем, чтобы сунуть в шахту бомбу и уничтожить тот маяк. Сейчас там набилось секретных агентов в штатском как незамужних девиц на похоронах кинозвезды. Ну и пусть. Главное, что они ничего не нашли, Взрывы ракет обрушили туннель, а само подземное сооружение, видимо, было построено из неметаллических материалов, на которые не реагировали технические средства обнаружения. У меня даже мелькнула мысль, что в мире, откуда прибыл Фостер, металл — уже давно пройденный этап.
— Несколько месяцев спустя, — продолжал Смейл, — в США начала демонстрироваться целая серия довольно любопытных короткометражных фильмов, В них были представлены сцены, характеризующие условия существования на других планетах, а также древние и даже доисторические события, происходившие здесь, на Земле. Фильмы предварялись комментарием, будто все отснятое отражает лишь предположения науки о том, что могут представлять собой отдалённые миры. Эти фильмы привлекли внимание широкой публики и, кроме нескольких исключений, били высоко оценены учёными за свою правдивость.
— Я всегда восхищался умно сработанными подделками, — вставил я. — А такая актуальная тема, как путешествия в космосе…
— Техническое исполнение фильмов признано превосходным, но в одном из них была отмечена непростительная погрешность, — продолжал Смейл. — Там демонстрировался вид нашей планеты из космоса: Земля на фоне россыпи звёзд. Изучение созвездий астрономами позволило быстро определить “дату” этой сцены — приблизительно 7000 год до нашей эры. Как ни странно, центр северной полярной шапки находился в заливе Гудзон. Признаков южной полярной шапки вообще не было. Континент Антарктиды оказался на широте около тридцати градусов абсолютно свободным ото льда.
