Особенно такая смерть, когда не только от тебя, но и от всех людей, живущих на Земле, не остается ничего. Даже памяти...
Но я не верил в свою смерть. Я вообще не верил, что могу когда-нибудь умереть. Не верил в смерть кубинки Фиделины, в смерть планеты Земля. Мне почему-то казалось, что я сейчас читаю очередной фантастический роман, героями которого неожиданно стал я сам и мои друзья. В таких книгах помощь всегда приходит в последний момент, когда потеряна последняя надежда на спасение, и остается только одно - собраться духом, чтобы достойно встретить неизбежный конец. Но неожиданно прилетают на разгоряченных бешеной скачкой взмыленных конях бесстрашные спасатели, держа наперевес острые шпаги, разбивают ненавистных врагов, захватывают их в позорный плен и освобождают исстрадавшихся пленников, уже взошедших на эшафот, освещенный утренними лучами солнца...
Но больше всего происходившее сейчас походило на сон. На страшный, кошмарный сон, злые чары которого должны будут непременно рассеяться, едва желтые лучи зазолотят горизонт. И, проснувшись, я с улыбкой вспомню свои жуткие ночные страхи...
- Надежда есть, - выдохнула Луэлла. Но этот вздох не был вздохом облегчения. - Надежда есть, но...
- Что? - я порывисто схватил Луэллу за рукав. И почувствовал, что моей ладони коснулись чьи-то холодные пальцы. Фиделина ... Она почему-то решила, что в моих силах защитить ее от всех космических невзгод. Я же сам потерял голову от подступавшего куда-то к желудку холодного страха.
А Фиделина, отчего-то уверенная, что я никому не дам ее в обиду, близко-близко придвинулась ко мне, ища защиту...
- Когда я узнала, что грозит Земле, - сказала Луэлла, - я связалась с Главным Советом Ауэи и сказала, что нужно что-то делать. Меня там приняли за сумасшедшую... Сказали, что я зря паникую, потому что Земля расположена в другом конце Галактики и безопасности Ауэи ничего не угрожает.
" Но ведь на Земле живут люди, - пыталась я убедить членов Совета, - я жила среди них..."
"Мы не понимаем вас, девушка, - сказал мне глава Совета, - что вы от нас хотите?"
"На Земле живут люди, которые могут погибнуть!- повторила я. - Я жила среди них..."
"Люди живут на многих планетах. Они везде одинаковы", - был сухой ответ, который прозвучал как безжалостный приговор Земле.
Но я не теряла надежды...
Думала, что мне удастся уговорить их...
"Почему вы не хотите помочь Земле? Это ведь так просто - поставить у Земли защитное поле..." - говорила я.
"А зачем? - спрашивали у меня, искренне удивляясь моей дремучести. Разве тебе не известно, что судьба нашего счастливого мира совсем не зависит от существования Земли или еще каких-нибудь планет? Ауэя всемогуща, кшакши никогда не смогут нам сделать ничего плохого..."
"Но зачем вы тогда посылали меня на Землю, зачем я жила среди людей, изучала их жизнь?" - чуть не плача, спрашивала я.
"Это было нужно для счастливого развития Ауэи. Ты сделала нужное дело, и общество уже отблагодарило тебя, позволив многое из того, что неведомо многим твоим ровесникам, " - ответили мне.
"Но мы же еще так мало знаем о Земле! Там хватит работы не на один десяток лет!"- пыталась я подойти с этой стороны.
"Земля нас больше не интересует. Есть много других планет для исследований. А кшакши нас не волнуют. Они никогда не смогут разрушить наше счастье..."
Я больше не могла говорить с этим тупоголовым чиновником Совета и, придя домой, со злости расколошматила все экраны, расколотила о стену браслет с личным кодом, который обязаны носить ауэйцы с самого рождения.
Избавившись от браслета, я стала свободна. Мои мысли и чувства перестали быть достоянием Департамента Счастья.
Я проникла на мощный космолет класса "НУЛЬ-Т", телепортировалась в Солнечную систему, за орбиту Плутона, чтобы меня не увидели в земной телескоп. Я думаю, меня должны искать, потому что я стала чрезвычайно опасной для стабильности счастливой Ауэи. Если каждый начнет разбивать свои браслеты... Когда я вернусь... если меня вернут, то скорее всего, нейтрализуют. А это намного хуже смерти... Но сейчас я еще здесь, и мне никто не сможет помешать. Никто не станет вылавливать сумасшедшую беглянку на Земле, в той точке пространства, которое вскоре станет совсем другим.
На моей планете живут разумные люди, они не станут направлять в опасную зону орбитальный перехватчик-крепость, чтобы выловить малолетнюю сумасшедшую преступницу... Поэтому мне никто не помешает осуществить задуманное. Я сделаю то, что решила сделать, когда убегала с Ауэи. Я вернусь на корабль, включу отражатели локального энергетического поля, и когда луч кшакшей достигнет границ Солнечной системы, поставлю космолет на его пути. И Земля будет жить...
- Но ведь ты можешь... - начала Фиделина, но смолкла, не решившись выговорить очевидное слово.
- Si. No hay otra salida, - почему-то по-испански ответила Луэлла. Но я понял, что она сказала: "Да. Другого выхода нет..."
Другого выхода нет. По-испански эти слова звучали чуть резче. И звонче...
Как величественное "No pasaran!" - "Они не пройдут". Как громогласное "Libertad o muerte!" - "Свобода или смерть!"
Другого выхода нет...
Луэлла пронзила меня печальным, но вместе с тем решительным взглядом потускневших черных глаз. И мне показалось, что хотя она сейчас и стоит рядом с нами, но на самом деле находится очень далеко от нас. "Вы же не маленькие, - говорил ее отстраненный взгляд, - вы же все понимаете..."
- Зачем, Мари? Не надо... - умоляюще сложила на груди руки Фиделина. Вдруг ты... не сможешь вернуться?
- Надо, Фиде, - спокойно, но твердо ответила Луэлла. - Я должна это сделать...
И повторила тоже самое по-испански:
- Tengo que hacerlo...
Видимо, ей чем-то полюбился этот мелодичный и искренний земной язык. Язык кубинских барбудос...
И, услышав резкие звуки испанского языка, похожие на удары боевых индейских барабанов, я понял, что Луэлла давно уже для себя все решила.
Решила, когда уводила к Земле боевой звездолет. А может быть, она приняла решение еще раньше... Возможно, ей тяжело далось это решение пойти на разрыв со своей родной планетой, но переубеждать Луэллу было бессмысленно.
Следующие слова Луэллы только подтвердили мое предположение:
- Надо, друзья. У меня нет другого выхода. Моя планета не хочет вам помочь, потому что нас это не касается. Значит, все должно сделать я сама.
Yo misma, - добавила она по-испански. Будто этот язык придавал ей необходимые силы...
И действительно, тихий голос Луэллы окреп, отвердел, сделался почти стальным, одновременно оставаясь прежним - мелодичным, искренним и добрым.
Луэлла говорила, мешая русские и испанские слова, одну и ту же мысль повторяя дважды - по-русски и по-испански. Словно пробовала слова на вкус, пытаясь сравнить, как они звучат на разных языках. Иногда в эту сбивчивую речь вкрапливались непонятные, немного похожие на испанские, слова. Но то была не испанская речь. Наверное, это был родной язык Луэллы. Язык планеты Ауэя. Планеты, которая, подобно злой мачехе, отвергла нелюбимое дитя, бросила эту темноволосую хрупкую девушку на произвол судьбы, оставив наедине со вселенскими проблемами, решить которые было ей явно не по плечу...
