Как Осень по бульварам умирает,
Как звезды на глазах не тают,
Так я тону в ковре твоем...
Но это еще ничего, были варианты и помудренее. Так где ж еще не встретиться двум бардам-землякам, как не на тридевятом фестивале в тридесятой области?
После обязательных оров на всю поляну: "Леха!", "Зяныч!", "Анька!", "Зяныч!", "Мишка!", "Зяныч!", "Олька!", "Зяныч!", а также после обязательных крепких объятий и братско-сестринских поцелуев, отдышавшись, Ромка сказал:
- Ну вы чё? Где встали? Пошли к нашим! Бахнем, поорем, пофестивалим!
- Да погоди ты, сейчас палатку поставим, да и жрать охота!
- Ну давайте, вставайте, вон там мы стоим, я с пермскими девчонками...
- По жизни с Пермью? - засмеялся Лешка над вечным Ромкиным женолюбием.
- Как обычно! И палатку поставите, заходите, жрачка есть. И бухалова немеряно.
- Ладно, придем, давай...
И Ромка помчался дальше. А ребята вытащили шатровую палатку-четырехместку и поставили на указанном организаторами месте. Потом мужики сходили пару раз за дровами, пока девчонки благоустраивали походное жилище туристскими ковриками и спальниками. А потом пошли к Ромке, чтобы поесть, да и вообще, разузнать как тут дела.
Ромка орал на гитаре чего-то непотребное, при этом аккуратно придерживая ногами початую бутылку водки. Справа и слева от него сидели две девчонки - одна темненькая и угрюменькая, вторая светленькая и веселенькая.
Ромка при виде друзей тут же перестал орать и представил всех.
Темненькую звали почему-то Света, светленькую - Лена. Света быстро оценила всех кинжальным взглядом, молча кивнула и снова уставилась на костер. Лена же гостеприимно схватила половник и приговаривая - "Давайте, давайте, свои чеплашки!" - навалила всем густющего горохового супа.
- А для аппетита? - воскликнул Ромка и щедро плеснул водки в стандартные туристские эмалированные кружки.
Аня с Ольгой тут же отказались, водку они не пили. Впрочем, Аня вообще не пила. Даже шампанское на Новый Год. Ромка их уговаривать не стал, объяснив: "Не хошь как хошь, нам больше достанется!"
А вот пермячки не отказались, лихо замахнув кружки, при этом даже не закусили, а только запили водку холодным чаем. После чего Лена еще больше повеселела, а Света еще больше загрустила.
- Ух, хорошо пошла! - изобразил невероятно отвратительную гримасу Ромка.
А Лешку с Мишкой передернуло сивухой:
- Что за дрянь? - сипло сказал Мишка. - У меня бабушка лучше самогон делает.
- А... - пренебрежительно махнул рукой Зяныч. - Калужская... У организаторов брали. Наша еще вчера кончилась!
- Так вы со вчерашнего дня здесь?
- Угу. - закурил Ромка. - А, кстати, через два часа концерт открытия. Я выступаю как гость!
- А на мастерских будешь участвовать? - поинтересовался Лешка.
- Да, схожу к кому-нибудь. Завтра посмотрим! Ну что между первой и второй перерыва нет совсем? - и Ромка снова плеснул водочной дряни.
Они замахнули еще. И тут на душе совсем потеплело. При чем так, что тепло опустилось даже к ногам.
Ромка рассказал как они добрались, что познакомился с девчонками в поезде, и что видел пацана - ну копия ты Леха, потом покажу! - а когда сходили отлить, то Ромка погрозил ему кулаком: "Смотри! Ленка моя! Ты с ней не заигрывай! Хочешь, Светку бери, только она не даст, то ли лесба, то ли депрессивная просто. Третий день молчит!"
Лешка дружелюбно поднял руки:
- Ром, да хоть обоих бери, твои ведь подруги!
Начинало стремительно, как-то по-осеннему темнеть, и Ромка не увидел как у Лешки мучительно и натужно покраснели уши. Честно говоря, Лешке с девчонками не особенно везло. Не умел он с ним знакомиться. Нет, вот с Анькой там, или с Ольгой, нормально же получается общаться, или с другими девчонками из турклуба. Но они свои, просто друзья и все. А вот чтобы так запросто, подойти, познакомиться и снять на пару ночей - получалось не часто. Даже редко. И то, только во время общаговской попойки какой-нибудь.
И не успели они дойти до костра, как Ромка опять заорал:
- А повторить?
И они повторили, потом еще повторили, потом еще, прерывая тосты похабными и не очень песнями. Потом открылась сама собой еще одна бутылка и Лешка даже не заметил сквозь алкогольный туман - как попрощались Мишка и с Олей, как чуть позже ушла Аня, погрозив напоследок пьяному командиру кулаком. Удивительно, но Лена со Светой, казалось вообще не пьянели.
И тут к их костру подошла девчонка с бейджиком на груди.
- Ребята из Кирова здесь? Вас к сцене просят, концерт открытия начинается. Рома, вы четвертым идете, а вы Леша пятым. Будете представлять кировский блок.
Леха заржал:
- Слышь, Зяныч! А ты публику передо мной разогревать будешь.
- Вот гадство... - согласился Ромка. - Ну чё, пошли?
И нетвердым шагом, подхватив пермячек под руки, они отправились к сцене, держа гитары как пулеметы - наперевес.
- Слышь, мы же бухие! Нас же на сцену не выпустят! - шепнул на ухо Зянычу Леха.
- Хрена лысого, ты посмотри, кто тут трезв?
И впрямь, найти на фестивале трезвого барда было труднее, чем потерянные часы на пляже. Тем более на фестивале лесном, где сама природа благоволила к традиционному русскому веселью. Даже организаторы, спускаясь со сцены хлебали кто пиво из невиданных еще в Кирове полуторалитровых бутылей, кто традиционную беленькую.
На сцену Ромка вышел твердым, устойчивым шагом. И вполне трезво без запинок и забываний спел пару своих мудреных творений.
И тут Лешка озадачился. А ему-то чего петь?? И в голову, блин, ничего не шло! И вот зараза-ведущий объявляет уже его:
- Продолжит презентацию своей делегации с песнями "Банальная песня" и "Помнить во сне..." еще один гость из Кирова, дипломант Всероссийского фестиваля авторской песни в Сергиевом посаде... Впрочем, пусть он представиться сам!
- Э-э-э... - растерянно сказал Лешка в микрофон, когда с трудом поднялся на сцену. - Меня зовут Алексей... Впрочем, на самом деле меня сюда не звали, я сам приехал. Да...
Он мучительно соображал, что же ему спеть и тут в толпе зрителей, сквозь яркий свет прожекторов, укрепленных на соснах, он увидел своих друзей, внимательно смотрящих на него серьезными глазами. И кто-то четвертый стоял за ними черным силуэтом.
И тут Лешка запел. Запел абсолютно не зная слов и музыки. Стихи лились сами из него, аккуратно складываясь в рифмы, и гитара сама подпевала ему. И Лешке оставалось только перебирать струны:
Блужданье мрака со свечой в руке
Вот поиск двери из зеркальных комнат.
Холодный поцелуй металла на виске...
Но просыпаюсь я и начинаю помнить.
Как древний Алконост поет над тишиной
