Салатовенький завис, выстрелив несколько искорок в пол, и тут же под ним появилась чаша на изящной ножке. С видимым удовольствием он плюхнулся в нее. Ага, значит, занял место. Я подошла к нему поближе и остановилась в нерешительности. Поскольку выстреливать искорки задницей в пол для производства мягкой мебели я еще не научилась, то стояла столбом и не знала, что делать.
— Опускайся в позу отдыха, человек, не бойся! — подбодрил он меня.
Ага, а куда? Ладно, не первый раз мне достается за последнее время, рассудила я и стала садиться.
Живое воображение тут же нарисовало картинку из школьных времен, когда просто хорошим тоном считалось выдернуть стул из-под соседа по парте, у которого и так подкашивались ноги после ответа у доски. Грохоту ж было! Башмаки выше парты взлетали! Уже приготовившись шлепнуться по полной программе, я неожиданно оказалась в мягком и удобном стеклянном кресле. Стеклянное и мягкое — непонятно! Ладно, с горем пополам «заняла место».
— Человек! Теперь, после того, как ты получил энергетическую подпитку, мы оба имеем отдых, и я буду давать ответы на твои вопросы. Только сначала дай ответ ты. Почему ты назвал меня круглым предметом, испускающим электромагнитное излучение диапазона 530-540 нанометров, если исходить из вашей метрологии?
— Че-его? — я явно тормозила.
Причем здесь нанометры? Да еще с числами, 530-540? Стоп! Это же как раз излучение салатового цвета! М-да, вот как он воспринял мое прозвище.
— Видишь ли, — попыталась я сгладить неловкость, — твоя форма круглая, точнее, шарообразная, и при этом ты сверкаешь желто-зеленым цветом, как раз того диапазона, что ты назвал. Прости, я не хотела тебя обидеть. Ты же не сказал, как тебя зовут.
— Что означает понятие «зовут»?
— Ну, имя…
— Что такое имя?
— Вот, например, мое имя — Елена Горбачевская. Когда другой человек хочет ко мне обратиться, он зовет меня по имени: «Лена» или «Елена» или, на худой конец, «Горбачевская», — стала объяснять я тривиальные вещи.
— Что такое «худой конец» и почему надо называть имя, когда обращаешься к человеку? — упорствовал мой собеседник, — Нужно просто сконцентрировать свои мыслительные процессы на отдельной персоне и послать ей обращение.
— Мы не можем посылать мысли из мозга в мозг, как это делаете вы. Мы должны говорить голосом, звуковыми колебаниями. Поэтому надо конкретно обращаться к каждому человеку. Удобнее всего это делать по имени. Тем более иногда говоришь с каким-нибудь человеком о третьем, том, кого нет в данный момент. Тогда просто называешь его имя, например: «Вася заболел». А насчет «худого конца» — не бери до головы, просто выражение такое, — распиналась я.
— Что значит «не бери до головы»? — вникал Салатовенький. С ума сойти можно, ну и достача!
— Тоже такое выражение. Означает не придавай большого значения, — я уже еле отдувалась.
Следующий раз надо аккуратнее слова выбирать, а не то в противном случае придется прочитать целый курс о пословицах и поговорках русского языка.
— Мне непонятно. Разве один человек не может в каждый момент общаться с любым другим?
— К сожалению, нет. Звуковые волны распространяются на ограниченное расстояние, а общаться мысленно мы не можем. То есть конечно существуют люди, которые могут улавливать мысли других. Мы их называем телепатами. Но это очень редко. Бывает, обычные люди понимают друг друга без слов, но обычно это только на уровне эмоций, да и то среди людей, достаточно близких друг другу, — объясняла я, — А как к тебе обращаются твои близкие, как твое имя?
— Все другие наши существа, наделенные разумом, могут обратиться непосредственно к моему мышлению, как ты это делаешь. Для этого название каждого отдельного мыслящего существа кажется нецелесообразным. А что такое «близкие люди»?
— Это те, кто тебе дорог, кого любишь, с кем дружишь, общаешься, — старалась я втолковать. Вижу, непонятно. Надо по другому, решила я и стала передавать соответствующие эмоции, — Теперь понятно?
— Человек! Разве ты испытываешь такое хорошее отношение не ко всем людям? — допытывался мой друг.
— К сожалению, нет. Кого-то просто не знаю, с кем-то предпочитаю не общаться.
— Поэтому мне сейчас становятся понятны события твоей жизни и сопровождающие их эмоции, — грустно сказал Салатовенький и даже как-то весь потускнел.
События моей жизни? Это уже интересно. Может быть, уже хватит отвечать и настала пора спрашивать?
— Послушай! Можно я все-таки буду звать тебя тем именем, которое придумала? Тебе это не неприятно? Просто мне так удобнее.
— Называй, если от этого твой комфорт возрастает, — засмеялся он, выбросив вверх очередную порцию искорок.
— Послушай, Салатовенький, я совершенно не понимаю, что произошло со мной! Был обычный рабочий день, — повествовала я, стараясь передавать не только слова, но и образы, эмоции, — Я разлила чай на электрический контакт, который находился под высоким напряжением. Разряд тока должен был просто-напросто меня убить, но произошло что-то совершенно невероятное, — транслировала я свои мысли благодарному и внимательному собеседнику.
Я рассказала ему все: и про свое чувство единства со всей Вселенной, и про космический унитаз, который выбросил меня в серую сферку, и про все изменения в организме, про поющие столбы и ужасных неумолимых монстров, про розовый лучик и беседку, про сырный туман и «экзамены», про сладостное чувство полета и хищный лабиринт-фрактал.
С каждым словом, образом, переданным собеседнику, часть моего сознания, не участвующая в разговоре, с ужасом осознавала, какими невероятными выглядят все эти мои приключения. Я уже сама с трудом верила в то, что все произошло именно со мной. А с другой стороны по сравнению с самим фактом интеллектуальной телепатической беседы между полупрозрачной и разноцветной Горбачевской и огненно сверкающим шаром-интеллектуалом все остальное казалось сущими семечками. Я закончила свой рассказ встречей с Малышом.
— Может быть, хоть что-нибудь из всего этого ты сможешь мне прояснить? Кто я сейчас, где нахожусь, что будет со мной дальше? — наконец-то я смогла задать свои три коронных вопроса не себе, а кому-то другому.
— У тебя, человек, были очень тяжелые испытания, — с ног до головы окатила меня волна самого искреннего и теплого сочувствия, — Подари мне прощенье проступков против тебя! — извинялся он так, что ли? — В некоторой части отведенных на тебя испытаний есть моя воля. Но я хочу изложить тебе все факты в порядке и, по мере их представления, ответить на твои вопросы.
Моя раса, как ты справедливо заметил, состоит из чистой энергии, как и почти вся жизнь здесь, в месте, которое ты назвал «желтая и розовая страна». В своем изложении я буду придерживаться метрологии, принятой у людей, поскольку за твоей расой, человек, мы наблюдаем уже много столетий и некоторые факты для нас известны. Правда, некоторые отсутствующие знания принесла встреча с тобой, за что весь мой народ приносит тебе благодарность. У тебя мышление развито достаточно хорошо, поэтому я предполагаю, что ты уже понял, что те знания, которые ты передал одному из нас, сразу стали достоянием всех. Опираясь на сведения, которые ранее получили наши наблюдатели, мы решили, что контакт с тобой должен производить только один индивид для того, чтобы не нарушать твоего комфорта. Им был избран я.
