Завернув за угол, ребята увидели впереди в нескольких десятках ярдов мост через ров. А над ним из стены выступали две маленькие башенки. Они шли к мосту по густой траве, а из башни ни доносилось ни звука, не пробивался ни один лучик света. Может, она пустая? Перебравшись через мост, ребята обнаружили в стене ворота. Они были заперты. Джеффри постучал в них кулаком, но шуму получилось не больше, чем от снега, мягко падающего на карниз. Он огляделся в поисках камня - постучать погромче - но Салли показала ему на нечто у них над головой.
Поначалу Джеффри решил, что это огромный плод, свисающий с незамеченного им дерева. Но нет, для плода этот предмет был слишком велик. Может, совиное гнездо? Он подошел поближе и увидел, что это нечто рукотворное, похожее на большую тарелку.
- Что это? - спросил он у сестры.
- По-моему, это гонг. Ты подъезжаешь к воротам на своем скакуне и ударяешь в него острием копья. И тогда хозяин замка открывает ворота и отвечает на брошенный тобой вызов... Если ты встанешь на Мэддокса, то, наверно, сумеешь до него дотянуться. Иди сюда, Мэддокс... Вот умница... Давай, Джеф, полезай. Мэддокс! Бессовестный! Разве так можно?! Подожди-ка, я погляжу, не осталось ли у меня приманки... Ага, вот она. Стой спокойно! Вот так... Давай, Джеф!
Джеффри проворно вскарабкался на широкую спину пони. Гонг теперь находился прямо над головой мальчика, и он что есть силы ударил его ладонью. Раздался ужасающий гул - протяжный, понемногу затихающий в ночной тишине. В башне ничто не пошевелилось. Джеффри ударил еще несколько раз, подгадывая ритм так, что с каждым новым ударом гул делался все громче. Под конец Мэддокс решил, что с него хватит, и отошел в сторону. Джеффри спрыгнул с пони и втроем они стояли и слушали, как стихает оглушительный звон гонга.
В наступившей тишине ребята услышали новый звук - собственно говоря, не очень-то и новый, они уже слышали его несколько раз за этот вечер. Вой волков (или кто там был) эхом разносился по долине. Он звучал, казалось, сразу со всех сторон, но громче всего - с того склона, откуда пришли ребята. С каждой секундой он делался все ближе.
- Джеф, может, попробуем убежать?
- Давай подождем еще минутку, и если ничего не произойдет, залезем на дерево. Мэддоксу придется... Смотри!
В сгустившихся сумерках ребята увидели свет в боковой башенке. Несколько секунд спустя они услышали звон цепей, а затем скрежет металла о металл. В огромных воротах приоткрылась маленькая дверца. Ребята бросились к ней. Из-за дверцы выглядывал какой-то человек с длинной белой бородой.
- Ну, что у вас такое? - спросил он. - Вы что, не знаете, который час? Уже поздно. Я собирался ложиться спать.
- Извините, пожалуйста, - сказала Салли, - но мы заблудились в лесу, а в нем, похоже, полным-полно волков, или еще кого. Не могли бы вы пустить нас переночевать? Ну, пожалуйста...
- Ага... - раздалось их-за двери. - Путники, которых ночь застала в дороге. Да, да, я уверен, он сочтет это уместным... ну, насколько вообще можно быть с ним уверенным. Проходите. Боже праведный, какое удивительное животное! Это собака или лошадь? А, понял, это пони, во всяком случае, он так считает. Ну, ну... Да проходите же!
Маленькая дверца распахнулась, и ребята, наконец, увидели, кто за ней стоит. Это был маленький сгорбленный старичок. В руке он держал горящий факел - смоченный, видимо, каким-то жиром или смолой. Он был одет в длинное вельветовое одеяние, отороченное мехом горностая, мягкую вельветовую шапочку, расшитую жемчугом и украшенную свисающими золотыми нитями. Салли провела в дверцу Мэддокса. За ней через порог шагнул Джеффри. В этот миг раздалось злобное рычание, и от леса к двери понеслись какие-то жуткие зверюги с горящими глазами. Старичок прикрыл дверь, потом просунул голову в щель и закричал:
- Фу! Пошли отсюда!
Потом он закрыл дверь, задвинул два тяжелых засова, вставил в петли толстый брус, надежно запирающий ворота и обмотал его несколькими цепями.
- Жуткие твари, - сказал он, - с ними надо разговаривать твердо. Тогда они слушаются. Идите за мной. Сперва мы отведем вашего пони в конюшню, а потом пойдем поглядим, что у нас сегодня на ужин. Думаю, вы успели проголодаться. Знаете, вы первые посетители этого замка. Мне кажется, ему не слишком нравится, когда вокруг вертятся любопытные газетчики там всякие, журналисты... вот он и пустил в лес волков. Но добропорядочные путники, которых застигла ночь - это совсем другое дело... Мне кажется, это должно ему понравиться... это так романтично. А все романтичное ему, похоже, очень нравится.
Он махнул рукой в сторону по-прежнему темной башни и повел ребят к длинному сараю, притулившемуся у внешней стены замка. Внутри сарай был разделен на стойла.
- Привязывайте пони где угодно, - сказал старичок. - В одной из кормушек должен быть овес, а воду можете принести из колодца.
- Бедняга Мэддокс, - пробормотала Салли, глядя на длинный ряд пустых стойл, где в свете факела плясали черные тени. - Боюсь, здесь тебе будет немного одиноко.
- Никогда нельзя сказать заранее, - покачал головой старичок. Правда, нельзя. Если здесь встанет пони, пусть даже один, это запросто может подать ему идею, и не успеем мы оглянуться, как тут появится полным-полно коней. И всех надо будет кормить и поить. Похоже, он совершенно не представляет, какая это работа - поддерживать порядок в таком замке. Впрочем, не он же этим занимается...
Все кормушки оказались до краев полны овса, а в амбаре по соседству нашлось много сладкого свежего сена. Джеффри покрутил ворот колодца и принес полное ведро воды. Они оставили Мэддокса уткнувшимся в переполненную кормушку, блаженствующего, словно усталый путник, который после неимоверных тягот неожиданно очутился в пятизвездочном отеле. А потом они пошли через двор к башне. Пока суть да дело, наступила ночь. Большие мохнатые звезды усыпали небо. Дверь в башню была из черного дуба толщиной в целый фут, высокая, как стог сена. Старичок с трудом открыл ее, используя в качестве рычага толстую заостренную палку. Джеффри заметил, что дверь эту можно запереть на засов как снаружи, так и изнутри.
Сразу за дверью находился большой круглый зал, в центре которого горел очаг. От двери до очага было не меньше шестидесяти футов, и столько же - от очага до противоположной стены. Сам очаг был под стать залу - в нем горели целые стволы деревьев. Искры, шипя, разлетались далеко вокруг и гасли на каменном, в ржавых пятнах, полу. Вокруг очага спала целая свора поджарых лохматых собак. Каждая - размером почти с Мэддокса. Дым поднимался к стропилам далекого потолка и выходил через отверстие в центре. Сам потолок, как бы высоко он ни был, находился, как решил Джеффри, едва ли на трети высоты башни. Мальчик с любопытством подумал о том, что находится над ним. Вдоль внешней стены зала, в десяти футах от пола, опираясь на толстые колонны из черного дуба, шла широкая деревянная галерея. Под галереей в металлических корзинках стояли горящие факелы, точь-в-точь как у старичка, встретившего ребят у ворот. Между ними блестели круглые шлемы. Справа и слева от очага стояли черные столы, на которых громоздились горы всяческой снеди - мясо, пирожные, фрукты, а между ними - тарелки и кубки.
