- Напарник, я вот все хотел спросить тебя: откуда ты это знаешь? - Ты о чем? - спросил Ворон, ожидая от товарища какого-нибудь подвоха.
- Да все эти твои странные слова... "трансформация" и прочие... Когда я их от тебя слышу - они кажутся мне полной белибердой... А потом я их сам употребляю, словно учился на филфаке в МГУ. Кстати, а что такое МГУ?
Ворон слегка повел клювом в сторону предполагаемого нахождения Ухони и ответил:
- Что такое "мгу", я не знаю... Может, так мычит корова новой секретной породы, если ее с гусем скрестить? - Ворон ненадолго задумался. Что же касается источника моих знаний, то... в тот момент, когда я встречаю что-либо неизвестное, не имеет значения, что это - человек, животное или что-то другое - у меня происходит какое-то прояснение в уме, и все становится понятным.
- Ты меня, конечно, извини, напарник, но, может быть, ты того...
- Наверное, я действительно "того", если продолжаю тебя слушать!
- Но я же заранее извинился!! - возмутился Ухоня.
- Ты бы лучше подумал заранее...
- Эх, напарник, я на тебя зла не держу. Ты же сам признался, что у тебя после изменений не все...
- Ухоня!
- Ладно, ладно, я молчу, а то по шее получу и до ворот не долечу.
- До каких ворот? - не понял Ворон - он видел под собой лишь деревья до самого горизонта.
- Что бы ты без меня делал?! - сказал Ухоня и бледной лентой скользнул вниз.
Когда они оказались на небольшой поляне, Ворон действительно увидел перед собой высоченные ворота из огромных почерневших дубовых бревен. Ворота казались такими старыми, что было боязно к ним подходить - а вдруг рухнут? Сверху на исполинские дубовые кряжи была положена сосна не менее впечатляющих размеров, вся испещренная полуистлевшими фигурками. Ворон взмахнул крыльями и стал внимательно разглядывать то, что было вырезано на сосне многие и многие годы назад безвестными зодчими. Но ни острое зрение, ни его непонятные способности не помогли - он так ничего и не смог уразуметь...
Обходя дубовые колоссы валкой походкой бывалой птицы, Ворон пытался вызвать в себе то состояние, когда знания приходят мгновенно и непонятно откуда. Но странно - на этот раз у него ничего не получилось... Перед мысленным взором плыли концентрические круги всех цветов радуги и... все.
- Ну как? - поинтересовался Ухоня.
Ворон неопределенно повел крылом в воздухе, что, видимо, должно было означать напряженную работу мысли.
- Я-я-ясно, - протянул Ухоня, - значит, ты не уверен, те ли это ворота, что мы искали последнее время?
Ворон отвечать не стал. Цепляясь когтями за траву, он подлетел к самой середине деревянных колоссов и хотел было пройти между ними. Но Ухоня закричал таким страшным голосом, что Ворон замер от неожиданности и даже попятился от ворот. Черные перья встали дыбом, а хвост распушился, как у павлина.
- Ты чего орешь как резаный?! - возмутился он.
- Да у тебя и впрямь с мозгами не того... Ты что, забыл, о чем нам говорил тот противный лешак?
- Не забыл я ничего, - насупился Ворон, - он сказал, что Ворота Забытого Зодчего помогут мне увидеть мой настоящий облик.
- А с чего ты взял, что это они и есть? А если ты ошибаешься?! Может, это Врата Помутнения Рассудка? Ты меня извини, конечно, но ты, напарник, и в нормальном-то состоянии не подарок. А если у тебя с головой что-нибудь приключится... Не-е-ет, я лучше сам сначала попробую...
- Это ничего не даст, - уже спокойно ответил Ворон. - Ты нематериален. Что ты сможешь увидеть? К тому же ты что-то там говорил про Врата Помутнения Рассудка? Впрочем, тебе это не грозит - разве можно потерять то, чего нет?!
- Ладно, посмотрим!...
Ворон на всякий случай отошел назад - мало ли что? Ожидая увидеть нечто потрясающее, он даже прищурил свой правый глаз, но... ничего не произошло. Он разочарованно каркнул и стал ждать объяснений.
- Как дела, напарник? - спросил он ехидно.
- Отлично! - как ни в чем не бывало откликнулся Ухоня. - Я думаю, нам надо навестить нашего вчерашнего приятеля.
- Золотые слова! Кстати, а кем я был вчера?
- А ты не помнишь?! Быком-производителем!
- Да-да-да, я начинаю что-то припоминать... А далеко нам лететь до лешего?
- Как раз столько, чтобы ты успел все вспомнить и не задавал глупых вопросов!
Та-а-ак, Ворон теперь был не просто Ворон - теперь он был карающий меч правосудия! И ему даже стало чуточку жаль лешака... но лишь чуточку!. Лешачиные холмы он увидел еще издалека. Оставалось преодолеть лишь несколько верст. Времени было предостаточно, чтобы успеть кое-что вспомнить и наметить план действий. Впрочем, какой там план! Нужно просто поговорить с этим лешаком, Как мужчина с мужчиной... ну или как ворон с лешим, на худой конец! А там - как бог на душу положит.
Видимо, на земле их успели заметить до того, как Ворон с Ухоней осчастливили обитателей Лешачиных холмов своим присутствием. Потому что к тому времени, когда они опустились на поляну перед живописной халупой, там уже никого не было. Однако Ворона этот пустяк не остановил, и, помня события вчерашнего дня, он сразу же устремился в заросли гигантского лопуха, где и нашел сердешного, трясущегося от страха, словно в лихорадке. Итак:
"Леший Лешак Лешакович, абсолютный леший изумрудных кровей, возраст 1359 лет по летоисчислению Случайных Чисел. По причине юношеского возраста - не женат. Существо вредное, злопамятное, истинный обитатель Лешачиных холмов. Кличка труднопроизносимая: Лешачилошич, в простонародье - Шило.
С каким превеликим удовольствием Ворон вонзил свой клюв в нижепоясничную область лешего! В душе у него все так и запело! Совсем иначе поступил Шило: он почему-то выскочил на поляну и стал изображать бегуна на стайерской дистанции. После девяти кругов по поляне, когда Ворона утомила картина мельтешащих лешачиных ног, он с извинениями уронил небольшую жердь под ноги старательному спортсмену. Ну вот, теперь можно было и поговорить. А все-таки хорошо быть вежливым!!
Шило пересек поляну, кувыркаясь и подстригая носом траву-мураву, и оказался в знакомых лопухах. Лежа на спине и разбросав в стороны руки, он следил за тем, как вальяжной походкой морского волка к нему приближается ненавистное создание с клювом и в перьях. Усевшись на грудь несчастному бегуну, Ворон неторопливо вытер об лешего свои когти и клюв и только после этого спросил:
- Как спали этой ночью, уважаемый?
- Х-х-хорошо... - Заикание было лешему даже к лицу (или к морде?).
- А вот я не очень. Засыпал на берегу ручья в облике бычка, здоровьем не обделенного, а утречком проснулся на дереве птицей чернокрылою. А потом еще мы с моим ущербным товарищем Ворота какие-то искали, о которых нам житель местный песни сладкие пел вчерашним росным утром. Да что-то не нашли мы ничего. Может, не там искали?
