Ознакомительная версия.
– Где ты взял это, Хикс? - спросил Фрост. - В каком музее стащил?
– Эта старушка досталась мне по наследству. Фамильное оружие моих предков. Симпатичная, а?
– А она что-нибудь может?
Хикс показал ему патрон:
– Это, конечно, не бог войны, но если попадет в лицо, тебе наверняка не понравится. - Он понизил голос: - Я всегда ношу ее с собой для ближнего боя.
– Да, приклад у нее надежный, ничего не скажешь.
– После жесткой стыковки с ним, - улыбнулся Хикс, - уже ничего не скажешь, это верно.
Где-то впереди послышался голос Эйпона:
– Пошли. Хикс, ты будешь нас прикрывать.
– С удовольствием, Сарж.
Капрал вскинул древнюю винтовку на правое плечо. Фрост бросил оценивающий взгляд на "прикрытие", недоверчиво поморщился и поспешил вперед.
Воздух стал тяжелее, свет фонарей растворялся в струящихся теплых потоках. У Хадсона было такое чувство, словно они продираются сквозь пластиково-металлические джунгли. В его шлемофоне раздался голос Гормана:
– Есть какое-нибудь движение?
Голос лейтенант казался очень далеким, хотя специалист по компьютерам знал, что он всего двумя этажами выше, перед входом на станцию. Он посмотрел на свой биодетектор:
– Это Хадсон, сэр. Никакого движения. Глухо. Единственное, что движется вокруг нас, это воздух.
Он как раз повернул за угол. И то, что увидел, заставило его забыть о детекторе, о разряженных винтовках, обо всем.
Прямо перед ним стояла стена с леденящими душу инкрустациями. Ее бугристая поверхность была вылеплена какой-то нечеловеческой рукой, как бы создававшей свою чудовищную версию "Врат Ада" Родена. В этом барельефе он увидел исчезнувших колонистов: они были заживо замурованы с помощью все того же прозрачного клейкого вещества, которое пошло на сооружения туннеля, решеток, стен и ямок и которое превратило нижний уровень станции в нечто такое, что выходило за рамки самых жутких ксенофобических кошмаров. Каждый колонист был окутан этим клеем, как кокон. Руки и ноги были вывернуты, переломаны, головы скручены, многие тела превратились уже в скелеты, на которых догнивала кожа. Некоторые кости были уже совершенно гладкими: они принадлежали счастливцам, которых пожалела смерть. Однако все тела, независимо от того, в каком состоянии находились, объединяло одно: у всех ребра торчали, словно взорванные изнутри.
Пораженные увиденным, десантники медленно двигались вдоль этой стены ужасов. Никто не произнес ни слова. Среди них не было ни одного, кто мог бы испугаться смерти, но то, что они видели, было хуже смерти.
Дитрих приблизилась к сохранившемуся телу женщины. Оно было выбелено, высушено и казалось мертвым. Однако, почувствовав движение, чье-то присутствие, женщина приоткрыла веки. В ее глазах было безумие. Фигура заговорила. Глухой замогильный голос, заклинающий шепот. Дитрих подошла еще ближе.
– Пожалуйста, убейте меня, - услышала медработник.
Дитрих отшатнулась.
Наблюдая за этой сценой из самохода, Рипли нервно стучала костяшками пальцев по панели. Она знала, что сейчас последует, знала, что означает мольба этой женщины, знала и то, что ни она, ни кто-либо другой не сможет выполнить ее просьбу. До центрального пульта донеслись новые звуки: кого-то рвало. Над этим уже никто не шутил.
У ожившей женщины начались конвульсии, откуда-то взялись силы на крик - пронзительный, сверлящий мозг, дикий вопль агонизирующего существа. Рипли подошла к пульту управления с целью предупредить тех, кто стоял вблизи, но не могла выдавить из себя ни слова. Впрочем, в этом не было необходимости: десантники изучили дискеты, которые она им раздала.
– Огнемет! - закричал Эйпон. - Быстро!
Фрост протянул сержанту свой и отступил в сторону. И в этот момент грудь женщины разорвалась, потоком хлынула кровь, а затем из грудной полости, издавая злобное шипение, появилась оскаленная пасть отвратительной твари.
Эйпон нажал на спуск огнемета. То же сделали и два другие огнеметчика. Потоки яркого испепеляющего пламени обрушились на стену. Коконы таяли и растекались, как прозрачные леденцы. Оглушающие вопли смешивались с гулом огненных струй. Десантники сжигали все вокруг, не обращая внимания на жару. Стена плавилась, у их ног образовывались пластиковые лужи. Но пахло не пластиком: это был нестерпимый запах горящей плоти.
Все были слишком поглощены своими действиями. Никто не заметил, как дрогнула другая стена.
У стены, полностью сливаясь с ней, лежал чужой. Медленно и бесшумно выбирался он из своего укрытия. Дым от горящих коконов и заключенных в них человеческих тел сводил видимость к нулю.
Что-то заставило Хадсона бросить взгляд на биодетектор. Его пульс стал похож на пулеметную очередь.
– Движение! - истошно заорал он. - Я засек движение!
– Где? - резко спросил Эйпон.
– Не вижу! Здесь слишком темно, слишком много тел!
В голосе сержанта появились жесткие нотки:
– Не говори так, Хадсон. Скажи, где это?
Специалист по компьютерам лихорадочно обрабатывал данные детектора. В таком хаосе это было не просто:
– Черт! Мне кажется, они и впереди и позади нас!
В самоходе Горман прильнул к мониторам:
– Мы здесь ничего не видим, Эйпон. Что происходит?
Рипли знала, что происходит. Рипли знала, что произойдет. Она чувствовала то, чего они не видели: это было похоже на бесшумную волну, набегающую на темный песок на ночном пляже. К ней вернулся голос:
– Горман, отзови свою команду. Немедленно забери их оттуда. Лейтенант смерил ее раздраженным взглядом:
– Не надо мне приказывать, леди. Я знаю, что делаю.
– Возможно. Но ты не знаешь, что уже сделано.
Внизу, на уровне С, оживали стены и потолки. Биомеханические пальцы выпускали когти, способные разорвать металл. Липкие челюсти приходили в движение, тихо возвещая о пробуждении их обладателей. Дым и жаркое марево скрывали эти перемещения, но десантники чуяли опасность затылком.
Эйпон поймал себя на том, что постоянно оборачивается назад.
– Внимание, ребята! - гаркнул он. - Включить инфракрасные!
На экранах тепловизоров материализовались кошмарные силуэты. Они надвигались в призрачной мгле. В помещении воцарилась замогильная тишина. Ее нарушил хриплый голос Хадсона:
– Множество сигналов. Отовсюду. Приближаются. Со всех сторон.
У Дитрих не выдержали нервы, она повернулась, чтобы бежать. Но из клубов дыма перед ней возникло что-то высокое и длиннорукое. В тот же миг стальные тиски намертво сжали ее грудь. Она закричала и инстинктивно нажал на спуск огнемета. Вихрь пламени поглотил стоящего рядом Фроста, превратив его в двуногий факел. Его истошный вопль раздался в каждом шлемофоне.
Ознакомительная версия.
