Значит, все было напрасно? Зря отдана жизнь полковника Лесли, жизни остальных ребят, ее собственная жизнь (теперь уже не отсидеться, не спастись...).
И главное, самое главное, - жизни, судьбы, надежды миллиардов людей планеты!
Она обязана совершить эту попытку. Ради всех них. В том числе ради несчастного старика, который не так давно еще был способен на мудрость и доброту...
- Послушайте, ведь вы же умели читать судьбу человечества, как книгу! Помогите нам!
Он вдруг взглянул на Луизу с неожиданной резкостью (она не поняла почему):
- Какое там человечество. Я - старик!
- Не прикрывайтесь своей старостью, словно щитом! Мир гибнет, Мак-Лауд! Вы спасли его однажды - попытайтесь сделать это еще раз!
"Попытайтесь еще раз... Хотя бы попытайтесь!"
Мак-Лауд молчал. Разочарование росло в нем с каждой минутой. И - тоже с каждой минутой - мозг вновь окутывала вязкая пелена дряхлости, отступившая было недавно, когда он увидел, как затягиваются раны на руке.
Неужели она - фанатик идеи? Боже, сколько встречалось таких на его пути...
Таких было немало и в корпорации "Шилд" - во всяком случае, в начале ее истории. И действительно: Проект, спасение человечества - куда как благородны такие цели! А потом...
Впрочем, "потом" ведь всегда фанатики и идеалисты сменяются циниками. Это - всеобщий закон. И вот уже вместо того, чтобы отдать Идее свою жизнь - отдают чужие. Иногда - раньше своей.
А чаще - вместо своей...
Только что, когда Луиза плакала при мысли о погибших друзьях, ему хотелось погладить ее по голове, как гладят ребенка (которого у него никогда не было). Но сейчас...
- Будьте добры, покиньте машину, мисс Маркос, - сказал он холодно.
- Нет! - ответила она с той же страстностью. Глаза ее уже были сухи. - Нет. Никогда!
- Что ж, пеняйте на себя.
И он с места дал полный газ.
Он и сам не знал, что собирается делать... Может быть, покатать ее на виражах на полной скорости, пока она не начнет визжать и проситься наружу?..
В том, что все будет именно так, Мак-Лауд не сомневался. Машину он даже в теперешнем состоянии водил виртуозно. Чувствовали они друг друга, словно всадник и лошадь.
(Опять?! Лошадь... Железная лошадка... Хелм Эдор!)
Он не помнил, когда отец в первый раз посадил его на лошадь и оставил одного среди поросших вереском холмов, как не помнил, когда у него в руках оказался маленький меч - точная копия прапрадедовской клейморы. Не помнят этого мальчики из воинского рода - ибо слишком рано такое с ними случается...
Но имя первой лошади осталось в памяти. Хелм Эдор звали смирного буланого конька, что на старошотландском означает "хранящий воина". Он еще не был воином, поэтому лошади приходилось хранить его за двоих.
А потом Хелм Эдор умер, и он плакал над его трупом - ибо короче конский век, чем человеческий...
Особенно - чем ЕГО век!
Мак-Лауд очнулся. Луиза смотрела на него с испугом, но не пыталась открыть дверцу и выскочить.
- Вы по-прежнему хотите говорить со мной? - устало спросил он.
Она только несмело кивнула в ответ.
- Хорошо. Едем, Хелм!
Луиза так и не поняла, кому он сказал это - автомобилю, что ли?
Рука Мак-Лауда нежно огладила изгиб руля, словно конскую шею...
...Где это было? По холмам какого из миров скакал буланый конек - и хохотал, взвизгивал от восторга на его спине маленький Конан Клеймора?
Он уже знал ответ. Вереск обоих миров мяли копыта Хелма. Обоих, или сколько там их есть еще...
- Спрашивайте, - устало сказал Мак-Лауд. Он вновь чувствовал, как пелена дряхлости подкрадывается к его мозгу.
- Вы возглавляли Проект?
- Да, возглавлял.
- Скажите, нет ли у вас впечатления, что корпорация "Шилд" намеренно сохраняет нынешнее положение?
Напористость Луизы вновь слегка покоробила Мак-Лауда. Хотя недостаток ли это? Нет ничего выше Чести, но именно Честь порой требует поставить долг выше дружбы.
Не он ли сам только что видел внутренним зрением, как бегущие в атаку воины перешагивают через убитых и раненых?
Таков уж мир... Иногда нельзя задерживаться рядом с упавшими друзьями за счет друзей, продолжающих бой...
- Впечатление такое есть, а вот уверенность... Уверенностью я его не назову.
- Но если у вас имеются данные...
- Девочка моя, этим данным - под три десятка лет. Все уже устарело... Безнадежно устарело. А что до новых данных... - Мак-Лауд выразительно покосился на Луизу. - Может быть, вы заполните этот пробел? Как я понимаю, вы побывали в "мозговом центре"?
Луиза не решилась сообщить ему правду - слишком уж невероятной она была. Девушка потупилась:
- Нам ничего не удалось узнать. Нас сразу обстреляли, и...
- Понятно... - он сделал вид, что поверил ей. - Но тогда я ничем не могу помочь. Информация времен Проекта как раз давала основания предположить именно такой ход событий. Другое дело, насколько полной она была тогда, в первые годы. Все устарело... включая меня... - продолжил он тихо. - Я старик, я умираю... Я - чучело прежнего Мак-Лауда.
Он начал говорить эти слова, сам считая их правдой. Но мгновение спустя они тоже стали "устаревшими"...
Короткая судорога вдруг передернула тело Мак-Лауда. И еще. И снова.
Не веря себе, Луиза увидела, как вокруг его тела расплывается призрачное пятно голубоватого света.
Она встряхнула головой, и видение исчезло. Но тут же перед глазами ее встали два уже отнюдь не призрачных светящихся пятна. Впереди, в глубине улицы...
Они медленно приближались.
23
Машину занесло, и она встала поперек улицы, ударившись о мусорный бак.
- Что с вами?! - Луиза склонилась над стариком, уронившим голову на рулевую колонку.
Она была почти уверена, что Мак-Лауд мертв. Однако тот медленно повернулся. Взгляд его был страшен, зрачки - во всю радужку.
- Воскрешение... - сказал он с неожиданной четкостью. Воскрешение... Все возвращается на круги своя!
Луиза ничего не поняла, но Мак-Лауд и не ждал от нее понимания.
- Вам надо уходить, - он поспешно распахнул дверцу "линкольна".
И замер на месте.
Уходить было поздно.
Голубое сияние оформилось - теперь это, несомненно, были две человеческие фигуры.
Более странных людей Луиза в жизни не видела.
Позже она попыталась воссоздать в памяти их облик, но это ей не удалось. Что-то было на них блестящее. Скафандры? Латы? Очки, закрывающие пол-лица, необычные прически?.. Да и вообще все в них было необычно кукольная неподвижность черт, движения, казавшиеся резкими и плавными одновременно...
Луиза Маркос не успела сказать ни слова. Мак-Лауд приподнял ее на руки, как игрушку, - и буквально вбросил в мусорный контейнер. Тот самый, ударившись о который, стала их машина.
